Форум » Ах, Неаполь, жемчужина у моря... » "... Но не грешно грешить, коль грех окутан тайной" (c) » Ответить
"... Но не грешно грешить, коль грех окутан тайной" (c)
Витторио Скалатти: Ночь с 5-го на 6-е июня 1744 года, «Дом масок» синьоры Кармагнолы. В проступке нет вреда, в огласке только вред. Смущать соблазном мир - вот грех, и чрезвычайный. Но не грешно грешить, коль грех окутан тайной. (с) Мольер Про подобные заведения обычно говорят, что они суть вертеп сатанинский, но я всегда был уверен, что эти высказывания принадлежат людям, которым не повезло в любви. (с) Леон де Руасси
Граф Виценто: - Сегодня к вам в заведение приехала женщина, переодетая мужчиной. Аппетитная блондинка лет двадцати трех – двадцати пяти. Я не знаю, сколько знатных дам и девиц в Неаполе позволяют по ночам подобные вольности, не мне судить их мужей и тех, кто удовлетворяет их похоть с вашего ведома, но свою жену я хочу заполучить обратно, и немедленно. Того же, кто развлекается с ней… Губы Чезаре дернулись, уподобив его натянутую улыбку звериному оскалу, однако у синьора ди Мадильяни все же хватало ума сообразить, что этот некто не так уж и виновен, если даже и спутал его супругу со шлюхой. Все же дело происходит в доме терпимости. - Мне нет до него дела, синьора. Другое дело, женщина. Ярость продолжала твердить графу соблазнительное «камень на шею и в залив», он даже представлял уже, как забьется в последних судорогах эта лживая дрянь прежде, чем морская пучина навсегда поглотит ее. Здравый смысл советовал ограничиться заточением в монастырь. Но в любом случае сегодня утро окончательной расправы с неверной женушкой. - Если вы хотите оказать мне любезность, будьте уверены, я не забуду подобной услуги, - продолжил незваный гость. - Если желаете денег – я заплачу. Но дважды… Трижды подумайте, синьора, прежде, чем отказать мне в этой безделице.
Франческа Мандзони: - Переодетая мужчиной женщина! - послышался негодующий возглас Франчески, на лицо которой проступили отчетливо следы сильного раздражения. И злость ее вызвало не недостойное поведение замужней дамы, а то, что та пустилась во все тяжкие, не потрудившись даже как следует замести следы, что стало причиной неловкого положения самой хозяйки. Что ей теперь прикажете делать? Впрочем, она быстро спохватилась и, пока сидящий перед ней мужчина не истолковал ее слова превратно, поспешила его заверить: - Разумеется, я не отказываю вам, если вы так уверены, но именно сегодня... подобная новость... это так неожиданно... Пока она сбивчиво выдавала обрывки фраз, свидетельствующие о сильной растерянности, мысль ее работала вполне последовательно. Отказать было настоящим безумием. Сейчас обманутый муж старается быть вежливым, но синьора Кармагнола не сомневалась в том, что ее заведение, как и сама она, став невольной виновницей неделикатного его положения, вызывает в нем чувства, близкие к ненависти. Отвести в "Спелое яблоко"? Но что будет дальше? Убийство в "Доме масок"? Скандал "Синьора Кармагнола выдает тайны дам их мужьям"? О, потерять популярность или, наоборот, обрести излишнюю, могущую привести чересчур любопытных к ее личной тайне... При последней мысли Франческа закрыла глаза, словно самое ужасное, что они не хотят видеть, уже случилось. Надо хотя бы потянуть время... - Синьор, я не вижу всех клиентов. Всех приходящих встречает Фьяметта и смотрит, в какую они направились комнату. Комнаты на галерее, лестница из гостиной, где клиентов ожидают девочки. Они выбирают себе по вкусу и поднимаются наверх. Простите, но я должна спросить вас... Ваша жена могла пойти в комнату с... женщиной? Про себя Франческа лихорадочно пыталась решить, как узнать, осведомлен ли господин о комнатах для особых клиентов?
Граф Виценто: Зрачки синьора ди Мадильяни похотливо сузились, когда он представил себе свою жену в объятиях другой женщины. И все же нет… Патриция любит поклонение и недолюбливает своих товарок, демонстрируя женам и дочерям его приятелей высокомерие слишком щедро одаренной природой красавицы. Вряд ли она прельстилась бы на женские ласки, тем более стала бы платить за них. Если его жена не снизошла еще до того, чтобы зарабатывать своим телом, то ей пришлось заплатить за ночь распутства так же, как и любому клиенту в любом доме терпимости. - Так позовите эту вашу Фьяметту, - нетерпеливо потребовал граф, не сразу отвечая на двусмысленный вопрос хозяйки «Дома Масок». – Не так уж сложно узнать переодетую женщину, мне кажется. Справьтесь у нее о юноше, который приехал поразвлечься с мужчиной. Сколько у вас бывает таких за одну ночь? Сбир уже успел предупредить Чезаре, что карета, за которой он следил, все еще здесь, значит, и Патриция все еще здесь. Дьяволы и преисподняя, он отыщет ее, даже если ради этого придется перевернуть вверх дном весь этот вертеп. Невысказанная решимость добиться желаемого любой ценой явно читалась в глазах министра, хоть тон его и сохранял еще остатки учтивости. - Я готов пойти и взглянуть на каждого из них. Пока мои люди посторожат двери. Рано или поздно среди этих юнцов найдется та, что мне нужна!
Франческа Мандзони: - Фьяметта, - взвизгнула Франческа оттого, что готовность "пойти и взглянуть на каждого" прозвучала для нее скорее угрозой, чем предложением, и постаралась улыбнуться как можно спокойнее. - Давайте спросим у нее сначала. Фьяметта! Где ты копаешься? Пусть и называют комнаты на галерее "простыми", но клиенты, развлекающиеся в них, - не просты. В "Дом масок" не ходят те, кто допустит пренебрежительное отношение к своей особе. Возможно, они не станут громко возмущаться, увидев вооруженных громил, но позже... О, Франческа может пережить многое, но только не презрительное пренебрежение, которым наградят ее детище довольные еще вчера клиенты. - Ты встречаешь всех гостей. Не было ли среди тех, что сейчас наверху, юноши, похожего на переодетую женщину? Не спрашивал ли такой друга на ночь? - раздраженно спросила свою помощницу синьора, которой показалось, что та появилась из-за портьер через вечность после того, как ее позвали. Испуганная Фьяметта, заикаясь и отчаянно кося даже и здоровым глазом, лепетала, что тех, что сейчас наверху, в принадлежности к женскому полу заподозрить никак нельзя, что все туда поднимались только с девочками. Что была пара совсем юнцов, нежных лицом, но та еще в самом начале ночи прибыла и уехала давно. Франческа слушала, не зная, чему радоваться: то ли помощница у нее еще умнее, чем казалась, то ли небо к ней благосклонно и не оставило до утра в "Доме масок" желторотый молодняк. Фьяметта замолчала, и синьора не спешила открыть рот, давая возможность обманутому мужу решить, что же делать дальше. Надежда, что он поверит и уедет, была слабой, и даже подтолкнуть его к ней синьора не решилась, но вдруг... Она ждала и лихорадочно обдумывала, как же поступить потом, когда решительно настроенный рогоносец потребует более решительных действий.
Граф Виценто: - Мне жаль, что вы не до конца поняли мои намерения, синьора, - процедил граф, чувствуя, что бездарно тратит время, выслушивая пустую болтовню женщин, которые явно заодно со своими клиентами, даже самыми бесстыдными. - Я знаю, что моя жена здесь, за ней следили, и следили на совесть. Вы же не знаете, с кем имеете дело. Я сгною вас в Сан-Эльмо! – взвизгнул на этот раз сам Чезаре, и вышло это у него ничуть не хуже, чем несколько минут назад у содержательницы «Дома Масок». – Она заплатила вам, моя прелестная женушка, из моего кармана за мой же позор, дрянь такая! Но я прослежу, лично прослежу, чтобы все серебро, что досталось вам от этой мерзавки, палач расплавил и влил вам в горло! Щеки синьора ди Мадильяни опасно побагровели, но, к несчастью для синьоры Кармагнолы, скандального посетителя, угрожающего ей королевскими застенками, не спешил хватить удар. - И не думайте, что ваши высокопоставленные распутники заступятся за вас, - продолжал яриться он. - Никто из них в открытую не осмелится признаться, что бывает тут. Так что… Коль мое красноречие не освежило вашу память, тем хуже для вас, - добавил он неожиданно учтиво. – И тем больше шума в вашем заведении наделают мои люди.
Франческа Мандзони: Если бы не слой пудры и помады, граф Виценто смог бы увидеть, что губы синьоры Кармагнолы побелели, а лицо посерело, так же он смог только услышать тихое сдавленное покашливание, что говорило о том, что дама, и так не пребывающая наверху блаженства, почувствовала себя совсем неважно. - Я прекрасно поняла ваши намерения, - Франческа старалась казаться спокойной и холодной, но голос ее предательски дрогнул, и она судорожно сглотнула слюну. - Я была уверена, что женщина, которую вы ищете, находится не в обычных комнатах. Но вы должны понять, что я должна была убедиться. Ей наконец удалось совладать с собой и своим голосом. Она чуть откинулась на спинку стула и расслабилась. Она всегда знала, что никакие высокопоставленные клиенты не ринутся к ней на выручку и что любую неприятность ей придется переживать самостоятельно, и новостью этой ее было не шокировать. Этот обманутый муж - птица высокого полета? Что ж, именно такие не любят громкий шум и суету вокруг своего имени. - Синьор, мне не нужен шум в моем доме. Но и вам тоже, не правда ли? - глаза синьоры Кармагнолы сузились в прорезях маски и злорадно блеснули. - Вашу жену найти здесь не просто и не быстро. Надо перевернуть все вверх дном. Вы можете это сделать. Но другие гости тоже носят оружие, не любят, когда прерывают их удовольствие, а вместе их не так и мало. К тому же кто-нибудь может узнать вас и причины, приведшие вас сюда. А в создавшейся суматохе даме ускользнуть будет легко, даже если ваши люди облепят этот дом, не оставив на нем пустого места. Я не пугаю вас и не отказываю, наоборот, - хозяйка наклонилась вперед и вперилась цепким взглядом в Виценто, - я только прошу, чтобы в этом доме не было трупов, и задаю простой вопрос, синьор. - Синьора Кармагнола вновь откинулась назад и засмеялась масляным смехом старого скряги, все сладострастие которого направлено на презренный металл. - Итак, сколько?
Граф Виценто: Перемена в поведении держательницы дома свиданий почти понравилась графу. «Почти», потому что в ответ на свои угрозы он ожидал наблюдать почтительный испуг и намерение немедленно выдать ему Патрицию, а не попытку торговаться. - Так вы просите меня о чем-то или требуете денег? – гость подался навстречу хозяйке и взгляды их схлестнулись, как два невидимых клинка. – За что же мне платить вам, синьора, если ваша Фьяметта ничего не видела и ничего не знает? Как и вы сами? Чезаре чувствовал, как к горлу горьким комком подкатывает желчь. Доктор, пользовавший графа, уже неоднократно предупреждал его, что возраст берет свое (и зеркало каждое утро подтверждало это с неуклонной безжалостностью), и надо бы себя поберечь… Как же, побережешь тут, когда жена платит за свое вольготное супружество такими вот… выкрутасами. - Что ж, если вам угодно торговаться… Поторгуемся, - выдавил синьор ди Мадильяни, впиваясь пухлыми пальцами в подлокотник кресла. Ему не дано было угадать (и это к счастью, право же), что в этом самом кресле несколько часов назад, полная предвкушения, сидела Патриция. – Если вы сейчас же укажете мне, в какой из комнат развлекается моя жена, я, так и быть, пощажу вам жизнь, синьора. Если же я найду ее тут сам, без вашей помощи, пощады не ждите… Как вы находите мою цену, подходящая ли? Желаете сбросить? Или, быть может, накинуть?
Франческа Мандзони: - Спасибо, предложенная вами цена меня, пожалуй, устроит. Мне вряд ли пригодится то, что меньше моей жизни. Франческа с ненавистью смотрела на разъяренного рогоносца. Как ни противна была ей мысль о трупе в "Доме масок", она бы ничего не имела против того, чтобы один сегодня здесь образовался. Если бы этого старикашку хватил удар... Какая восхитительная бы получилась месть! О, синьора Кармагнола постаралась бы сделать так, чтобы вокруг этой смерти появилось столько слухов, что и половины бы их было достаточно для уничтожения доброго имени. - Пойдемте же... Кряхтя и сопя, хозяйка поднялась с места и поковыляла к скрытой в углу комнаты лестнице. Она устроит возмутителю спокойствия "утро мести". Гневался - пусть теперь другие на тебя собак спускают. От "других" Франческа отставать не хотела, решив на радость себе посыпать раны обманутого мужа солью слов, придав им вид оправдания. - Не стоит винить нас с Фьяметтой, - она поставила ногу на первую ступеньку и обернулась к графу. - Ваша жена прирожденная актриса, и роль была ею разыграна столь блестяще, что я, многое повидавшая на своем веку, даже не заподозрила подвоха до самого момента, как вы здесь появились. А она уже давненько здесь, - синьора поднималась медленно, и так же бросала слова, смакуя каждое. - И кавалер ее в обмане меня не уличал. Кто знает, может, они и сговорились встретиться здесь? Такое тоже бывает.
Граф Виценто: Каждое слово женщины падало в душу графа расплавленной смолой. «Двуличная притворщица, лживая и неблагодарная дрянь!» А уж последнее предположение синьоры Кармагнолы вынудило Чезаре разъяриться окончательно. «Сговорились?! А ведь эта старая шлюха права, такое возможно. И не тот ли это любовничек, что интересуется делами министерства торговли?!» Злость ослепляет не хуже страсти. Именно поэтому министр спешил за своей Ариадной, сгорая от яростного нетерпения увидеть позор рода ди Мадильяни собственными глазами, готовый скакать по скрипучей лестнице, как мальчишка, через три ступеньки. И все это вместо того, чтобы кликнуть своих сбиров и велеть им стащить по этим же ступеням Патрицию и швырнуть к его ногам. - Где? – прохрипел он, когда лестница, наконец, закончилась, открывая взору задыхающегося сильнее от ярости, чем от спешки графа Виценто потайные недра «Дома Масок». – Где она?! Изящный круглый зал, в котором клевали носами несколько смертельно уставших за ночь музыкантов, - один лишь флейтист, осоловело моргая, продолжал тянуть свою мелодию, тихую и нежную, - пестрел дверями, комнаты для любовных утех «особых клиентов» расходились от него, подобно лучам звезды. Чезаре не знал, за какой именно из этих дверей сладострастно стонала в объятиях мерзавца-любовника его Патриция, а синьора Кармагнола, неспешно и с явным удовольствием рассуждая о грехопадении его жены, не спешила облегчать графу выбор. - Вон! – Рявкнул он, срывая злость на музыкантах. – Убирайтесь отсюда, негодяи! А вы… Где эта ваша.. Фьяметта? Пуская позовет сюда моих людей!
Франческа Мандзони: Фьяметта, поднимавшаяся следом за графом, мгновенно ринулась выполнять поручение, уже поняв, кто временно имеет право ей приказывать. Музыканты тоже посмотрели на Франческу скорее по привычке, нежели оттого, что им всерьез потребовалось ее одобрение. Та лишь скривилась ("Вы еще сомневаетесь?"), после чего от оркестра и следа не осталось. В тишине сразу отчетливее стали слышны другие звуки - стоны и вскрики любви, красиво оттеняемые храпом "смешного барона", проигравшего в минувшую ночь трем девицам решительно все. - Не волнуйтесь, не улетели голубки, - тянула время синьора Кармагнола, наслаждаясь бешенством своего ночного гостя. - Только прошу вас, не надо здесь никаких убийств. Помните... вдруг ваши сыщики все же ошиблись. Белокурые волосы, нежное лицо, красивые ручки и ноги - природа милостива к нам, и этого добра в Неаполе полно, и среди юнцов и среди женщин. Далее последовала пауза, и никогда еще Франческа не сомневалась столь сильно, ведь у нее до последней секунды был выбор, но отсутствие всякой симпатии к ворвавшемуся и угрожавшему ей мужчине, непреодолимое желание сделать ему гадость и надежда на то, что на одной попытке поисковый пыл обманутого мужа иссякнет и он уйдет, победили. - Они там, - и она указала на комнату "Голубая бухта", скрывшую несколько часов назад маркиза дель Боско и его юного гостя.
Винченцо дель Боско: В тот самый момент, когда граф Виценто с торжествующим рыком распахивал заветную дверь, маркиз дель Боско пытался в очередной раз за эту долгую ночь доказать месье де Руасси преимущество итальянских вин над французскими. При этом мысли Винченцо блаженно путались, вдохновенная жестикуляция с лихвой заменяла логику, а прекрасный напиток, набравшийся солнца и аромата на холмах Тосканы и дозревший до благородной спелости в монастырских дубовых ботти, щедро расплескивался мимо бокала и на самого маркиза, и на нежащегося рядом Леона. - А вот и Приап, - пьяно ухмыльнулся дель Боско, обернувшись на шум и силясь получше рассмотреть массивную фигуру незваного гостя в дверном проеме. – Мифы не солгали, действительно, тот еще урод. Представляю, каково было Дионису… Ступай сюда, чудовище. Или топай отсюда. Только не стой в дверях, а то сквозняком все свечи задует! При появлении «Приапа» пламя в оплывших свечах и правда опасно затрепетало, грозя повергнуть «Голубую бухту» во мрак. Заниматься любовью в темноте – это еще куда ни шло, некоторым скромницам даже нравится. Но пьянствовать в темноте… от этого увольте!
Граф Виценто: Альковный полумрак помешал Чезаре сходу оценить всю прелесть открывающегося его взору зрелища. И все же голос того, кто назвал его Приапом, был настолько хорошо знаком министру, что вой на его устах обернулся стоном. Размышляя о таинственной до сего дня личности любовника своей жены, синьор ди Мадильяни подозревал чуть ли не половину Неаполя, но маркиз дель Боско… О-оо, какая низость! С этим человеком, одним из немногих, министру не стоило ссориться, особенно сейчас. Но ярость все еще кровавой пеленой застилала глаза обманутому мужу, он видел за спиной лениво опирающегося на локоть Винченцо светлую копну волос на подушке и белизну наготы, а значит… - Патриция! - заорал граф, бросаясь к чужому ложу любви. – Ну же, будь бесстыдной до конца, покажись мне!
Винченцо дель Боско: - Какая еще Патриция? Где? Патриция, крошка, покажись нам! – вторил воплям Чезаре Винченцо. Однако, если крики «Приапа» были по мнению дель Боско скорее забавны, чем опасны, то его намерения выглядели… неуместными. Маркиз не для того выпроводил девочек мадам (а они, между прочим, были весьма искусны и доставили им с де Руасси массу незабываемых минут), чтобы заполучить в постель третьим какого-то тучного либертина не первой и даже не второй уже свежести. - Ого, какая прыть. Берегитесь, Леон, это кривоногий Вакх воспылал к кому-то из нас страстью. Вы горячи, как недра Везувия, дорогой гость. Не освежиться ли вам? Сказано – сделано. Остатки так толком не разлитого по вине синьора ди Мадильяни вина Винченцо великодушно выплеснул из графина прямиком ему в лицо.
Леон де Руасси: Появление не известного Леону толстяка на пороге спальни, этого уютного гнездышка, даже самый неудержимый разврат превращавшего в милое развлечение, показалось французу забавным продолжением двусмысленного действа, в которое они с маркизом оказались вовлечены по доброй воле и еще в трезвой памяти. Сейчас же, когда разум был затуманен изысканными ласками блудниц и сладким вином, очередные возлияния казались лишь перерывом перед дальнейшим путешествием в страну наслаждений. "Приаппея" же как нельзя лучше соответствовала настроению ночи - или утра, в комнате были плотно задернуты занавеси, позволяя гостям не думать о наступлении нового дня, несущего похмелье и прочие заботы. - Так его, друг мой, так! - захлопал в ладоши француз демаршу дель Боско, хохоча звонко, как ребенок. Да и как не посмеяться над таким конфузом - или шуткой, нарочно придуманной Кармагнолой, дабы позабавить богатых визитеров. Кем была Патриция, о которой вопрошал незнакомец голосом, напоминавшим рев взбешенного быка, Руасси не имел ни малейшего представления. Быть может, так звали одну из девиц, ублажавших их с Винченцо, но Леон помнил лишь их роскошные формы и восхитительное мастерство в своем ремесле, но никак не имена. - Или господин сатир... Приапп... меня назвал Патрицией? Меня?! - юноша попытался подняться на локтях, чтобы доказать незнакомцу свою мужественность, но силы подвели его, и француз рухнул обратно на подушки.
Патриция Даниэлла: Утомленная страстной ночью и не менее страстным утром Патриция задремала на плече у любовника. Между ними снова был подписан мирный договор, по обоюдному молчаливому согласию все случившееся было признано пикантным недоразумением, которое, впрочем, доставило немало удовольствия им обоим. Ленивое неаполитанское утро неспешно вползало в комнату, просачиваясь сквозь тяжелые алые портьеры, но не оно разбудило Патрицию, а шум, крики и ругань, причем – тут она могла поклясться – среди голосов она явно различила голос дражайшего супруга. И супруг был в ярости. Приподнявшись, синьора ди Мадильяни напряженно прислушивалась к приближающимся шагам, к крикам в комнате, где они с Витторио так мило начали эту ночь. Да, сомнений не было – граф Виценто явился в «Дом масок», решив изобразить из себя оскорбленного супруга. Чем это было чревато для нее – пылкое воображение Патриции тут же нарисовало очень живые картины. Но ни одну из них ей не хотелось воплотить в жизнь. Если уж граф, не боясь раздуть скандал, и вызвать насмешки, явился в бордель за своей неверной женой – то явно не для того, чтобы галантно сопроводить ее домой, не задавая лишних вопросов! Впрочем, картинно лишаться чувств графиня не собиралась. На Патрицию опасность действовала как звук охотничьего рога на гончую, она заставляла кровь быстрее бежать по венам, кружила голову как лучшее вино. Милый муж решил поменять правила игры и объявить ей войну? Отлично, да будет война! - Вставайте, друг мой, - позвала она Витторио, накидывая на себя сорочку. – Сдается мне, сейчас нас будут убивать. Впрочем, я нахожу, что то утро слишком прекрасно, чтобы умирать, да еще от руки ревнивого мужа, это уж слишком отдает бульварной комедией. Вы со мной согласны?
Витторио Скалатти: Витторио спал чутко, как человек, чья безопасность частенько зависела от его умения вовремя ретироваться. - Дьявол!.. – синьор Скалатти как ужаленный вскочил с постели и уставился в лицо графини Виценто, – это ваш муж? Ответа не стал дожидаться – слишком очевиден тот был, чтобы терять драгоценное время на уточнения. - Вы обманываете себя, cara mia, или обладаете невероятным для хрупкой женщины самообладанием, если столь спокойно обсуждаете перспективу встречи с собственным мужем в доме терпимости, - восхищенно хмыкнул Витторио, спешно набрасывая на себя сорочку и натягивая кюлоты. - Я помогу вам! Синьор Скалатти нашел затерявшиеся в складках смятой простыни, еще хранящей тепло недавних страстных объятий, детали гардероба подруги: - Если бы мне кто сказал сегодня вечером, что я буду помогать надевать кюлоты своей любовнице… я бы рассмеялся, а сейчас этот момент станет самым замечательным эротическим приключением моей жизни, – даже в предвкушении позорного бегства из Дома масок венецианец позволил себе фривольную шутку, помог застегнуть Патриции последнюю пуговицу и едва удержался, чтобы по-плебейски не шлепнуть подругу по зовущим, обтянутым скользким шелком аппетитным формам. Однако, к вящему сожалению Витторио, времени любоваться ими не оставалось – грозный рык обманутого министра, заглушивший печальные звуки утренней флейты, переместился по-видимому, в соседнюю с ними комнату. Немузыкальные вопли рогоносца уверили венецианца, что дожидаться от графа Виценто наивности ярмарочного Панталоне не приходится. В несколько прыжков Скалатти достиг врат рая и осторожно выглянул наружу. Через неплотно прикрытую дверь соседней спальни доносились громовые раскаты министерского рычания и ответный ленивый баритон его невидимого собеседника. Потом послышался молодой, задорный смех. У входа молчаливым цербером с изрядно осыпавшимся фасадом маячила синьора Кармагнола. - Мадам! – одними губами сказал Витторио, - задержите его! Небескорыстно! Просящие темные глаза ночного гостя синьоры Кармагнолы вкупе с мужественными икрами босых ног, и тем паче обещание заплатить за спасение должны были растопить сердце старой куртизанки. По крайней мере, синьору Скалатти оставалось надеяться только на это. В спешке закончив облачение подруги и свое собственное, венецианец отдернул тяжелые бархатные гардины и весело взглянул на слегка побледневшее личико Патриции. Тени под глазами, появившиеся после ночи любви, придавали ему томность и загадочность. Последний торопливый поцелуй… - Что ж, cara… лучший выход для нас – тактическое отступление, - он выскочил на балкон, маленький, с увитой плющом балюстрадой, и посмотрел вниз. Он спуститься сможет, но Патриция?! Вытянув шею, Скалатти узрел мирно дремлющего на запятках его кареты Фабьо. Коротко свистнув, венецианец призвал сонного слугу на помощь. Распахнув рот и протирая глаза, долговязый черноволосый Фабьо рысью подбежал к балкончику и с изумлением рассмотрел стоящего за спиной его хозяина юношу. - Что мне делать, синьор Витторио? – недоуменно уточнил он, пялясь на … неожиданную «подругу». Давно ли синьор Скалатти стал предпочитать мальчиков? - Помоги спуститься синьору, олух! – прошипел Скалатти, - и потише!
Винченцо дель Боско: - Да как вы смеете?! – завопил граф, не привыкший к подобному обращению. К тому же вино угодило прямиком в прорези маски, окончательно лишив синьора ди Мадильяни видеть происходящее. - Как? Я? Смею? – Нарочито раздельно переспросил дель Боско. – Подумать только, вы спрашиваете об этом меня, а должно быть ровно наоборот! Маркиз, чье терпение было уже на исходе, а комедия, - не важно кем и зачем подстроенная, - больше не забавляла, готов был опуститься до рукоприкладства, но в этот момент Чезаре, давясь стекающей по его лицу алой жидкостью, сорвал пропитавшуюся вином маску и в ярости отшвырнул ее прочь. Сейчас он больше напоминал Минотавра, чем Приаппа, - взбешенный старый бык с налившимися кровью глазами, - но даже в таком обличье Винченцо признал, наконец, господина министра, и с удивленным восклицанием окончательно столкнул графа с кровати. - Вы? Какого дьявола, что это значит?! Фарс в «Голубой бухте» набирал обороты, и, словно для того, чтобы напомнить участникам представления о том, что в комедии дель арте смех и слезы неразлучны и ходят рука об руку, в комнату ворвались сбиры графа Виценто, за которыми тот посылал Фьяметту. И тут же схватились за оружие, приняв превосходное тосканское вино на лице своего нанимателя за кровь, с которой, по правде говоря, благородный напиток успешно соперничал по насыщенности цвета. - Наемники? Ну просто превосходно! Дель Боско как ветром сдуло с постели. Как бы пьян он не был, воспоминание о резне, свидетелем которой они с Леоном стали по пути в «Дом масок» еще не выветрилось окончательно из памяти мужчины, и перспектива повторить судьбу захлебывающего свей кровью бедолаги, что исповедовал фра Леон, маркиза не прельщала. Ему понадобилось всего мгновение, чтобы отыскать среди небрежно сброшенной на пол одежды свою шпагу. Правда за это мгновение Винченцо успел вообразить, что все присутствующие в сговоре, включая прелестных шлюх и саму мадам, и пожелать несчастной синьоре Кармагноле замысловатых адских мук. Но потом гарда, кокетливая обвитая шелковым чулком, все же обнаружилась под жюстокором аббата, и дель Боско, завладев оружием, тут же приставил свой клинок к шее все еще возящегося у кровати Чезаре. - Мне кажется, тут становится людно. Имейте в виду, синьоры, если вы не отправитесь сейчас же в коридор, я начну отправлять вас на небеса! – предупредил маркиз, в своем праведном негодовании подобный античному герою, хоть и потрепанному изрядно распутством и пьянством. – И начну вот с этого господина.
Франческа Мандзони: Не успела Франческа махнуть руками в знак того, что поняла Витторио и возблагодарить небеса за то, что тот, кажется, понял, что происходит, как ей пришлось вжаться в стену, чтобы не быть ненароком раздавленной врывающимися в "Голубую бухту" головорезами. Вновь оставшись в круглой комнате в одиночестве, если не считать Фьяметты, синьора дотронулась до одной из картин на стене, чуть сдвинула в сторону и прильнула к оказавшемуся за намалеванной пикантной сценкой глазку, обещавшему в обычное время зрелище не менее, а скорее и более волнующее, чем на картине. Синьора Кармагнола не забыла своих интересов, и самым ощутимым на настоящий момент желанием было не обзавестись трупом. К ее удивлению и радости беспокоиться пришлось вовсе не о маркизе. "Чудесно, просто чудесно", - мысленно зааплодировала дель Боско хозяйка "Дома масок", с трудом заставляя себя вспомнить, что плохим началом дня будет любой труп, даже если он будет принадлежать рогоносцу. Она, конечно, желала ему смерти от злости и ярости, но удар смерти естественной мог просто не успеть опередить удар маркиза. - Стойте, - Франческа ринулась в "Голубую бухту" с такой резвостью и бесстрашием, словно опасность угрожала кому-то очень близкому, впрочем "Дом масок" и правда был для нее любимым ребенком. - Этот синьор обещал обойтись без убийства, и я прошу вас сделать то же самое. В конце концов, оставьте за обманутым мужчиной право право на ревность и желание защитить то, что принадлежит ему, пусть даже он делает это слишком ретиво. Отдайте ему его счастье и... Что именно хотела синьора Кармагнола сказать дальше, никто так и не узнал, потому что она повернулась к жертве супружеской измены, узнала его и... от неожиданности потеряла дар речи. Это что же, в поисках развлечений к ней заглянула сегодня Патриция? Какая интересная новость. - В общем, уберите эту штуку, - Франческа брезгливо ткнула в лезвие, приставленное к шее министра. - А вы скажите вашим головорезам, чтобы убрались отсюда.
Винченцо дель Боско: - Убрать? – с ласковым сомнением в голосе переспросил Винченцо. – При всем уважении, синьора, я не уверен… - Простите… - прохрипел ди Мадильяни, судорожно пытаясь расслабить душивший его платок. Шпага дель Боско не причиняла ему особого неудобства, а вот причудливо завязанный бантом белый шелк стал неожиданно тесным, как наброшенная палачом удавка. … - Я обознался… Мои извинения, маркиз… Граф хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и лицо его, до того желтушно-пунцовое, быстро серело. - Кажется, королевству потребуется новый министр, - пробормотал Винченцо, и в иных обстоятельствах это бы его вполне устроило. Но в эту самую минуту кардинал Спинелли, возможно, перечитывает содержимое отправленной ему шкатулки. И некоторые грядущие обстоятельства и события, способные изменить судьбу всей страны, требуют участия в том числе и этого задыхающегося у его ног бедолаги. - Ну, полноте, синьор, - миролюбиво заключил он, опуская шпагу и склоняясь к Чезаре. – Супружеская неверность, эка невидаль. Давайте пригласим девочек и как следует отомстим этой вашей Патриции… Синьора Кармагнола, воды! - Платок!... – продолжал хрипеть граф. - Хорошо-хорошо, и платок, и камзол, и все остальное. Видите, я вас уже раздеваю, - Дель Боско великодушно распустил бант, терзающий Виценто, и присовокупил его к чулку. «Какие занятные трофеи принесла нам эта ночь». Сбиры таращились на них, недоуменно переглядываясь. - Священника звать не будем, он, хм… - Маркиз покосился на фра Леона. – А вот врача... Хорошее кровопускание было бы кстати. Синьора? - Не нужно, мне уже лучше, - вздохнул ди Мадильяни, каким-то чудом и на этот раз избежавший удара. С помощью дель Боско он кое-как поднялся на ноги, мутным взглядом обводя «Голубую бухту», и при виде белокурого юноши, которого не иначе как сам дьявол вынудил графа принять за свою жену, губы Чезаре некрасиво дернулись. - Вы… Солгали мне! – Хрип министра был мало похож на недавний рев, но в нем снова слышались отголоски угрозы. А толстый палец с массивным перстнем был направлен в грудь хозяйки «Дома масок». – Берегитесь, я этого так не оставлю!
Патриция Даниэлла: - "Тактическое отступление" звучит гораздо лучше, чем "поспешное бегство", - согласилась Патриция, окинув взглядом расстояние, отделявшее балкон от земли. Оно было не так уж велико, но в любом случае, выбора у графини не было. Муж, наемники мужа, или прыжок вниз. Какие тут могут быть колебания? - Следую за вами, Витторио! Но Фортуна, сама дама капризная, этим утром, видимо из женской солидарности, решила прийти на помощь синьоре ди Мадильяни. Под окном стояла карета Витторио, и, при помощи немного растеряного, но деятельного слуги, ее любовник довольно быстро спустился вниз, а потом двое мужчин спустили и саму графиню на грешную землю. - Экипаж ждет меня за углом, - отдышавшись сообщила графиня, завязывая на затылке ленты маски. Еще не хватало, чтобы половина Неаполя увидела супругу министра, убегающую из дома трепимости от разъяренного мужа. - Предлагаю покинуть сей гостеприимный приют, друг мой. На сегодня с меня хватит приключений!
полная версия страницы