Форум » Ах, Неаполь, жемчужина у моря... » Альковные тайны синьоры ди Росси » Ответить
Альковные тайны синьоры ди Росси
Витторио Скалатти: 9 июня 1744 года, около полудня, палаццо графа Арнольфи.
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Луиза ди Росси: - Вы снова обещаете очень много, Леон, - тонкие пальцы графини Арнольфи исполнили дерзкую увертюру на животе синьора де Руасси, - тот, кто обещает много, выполняет редко. Но… предложение располагать вами слишком привлекательно, чтобы я им не воспользовалась тот час же. Смелое путешествие рук грешного клирика по ее коже, загорающейся от этих прикосновений томным, нежно-розовым, заставило синьору ди Росси на мгновение замолчать, блаженно прикрывая глаза перед очередным свидетельством силы молодого любовника и отдаваясь на милость завоевателя. Невесомая ткань пеньюара слетела с плеч, как перышко, бесшумно скользнув на пол. Луиза наклонилась, касаясь грудью белой кожи Париса, прошептала в спутанные волосы, задохнувшись от горячего и влажного возбуждения: - По странному стечению обстоятельств, это муж и любовник моей подруги… Впрочем, мальчик мой, - она задержала дыхание, разгибаясь, и, медленно покачиваясь, словно в ритуальном жертвенном танце, запрокинула голову, прижимаясь к разгоряченному юному телу и задавая ритм движениям золотистых, упругих бедер, - возможно, насчет любовника я погорячилась. Если он хорош так же, как вы, Леон… Волшебница отпустила рвущийся с губ выдох, двигаясь быстрее и не сводя жадного взгляда с затуманенных страстью синих глаз подвластного ее колдовским чарам пленника. Солнечный зайчик, отраженный от циферблата остановившихся часов с Купидоном, танцевал и подрагивал на ее узкой спине, повторяя темпераментные па любовного танца, крадя тайное и сокровенное, предназначенное для двоих.
Леон де Руасси: Сравнение с другим мужчиной - пусть даже и не в пользу последнего - может воодушевить редкого любовника и, пожалуй, может даже служить испытанием его доблести. Для натуры столь чувствительной, какой был фра Леон, подобные речи могли означать конец любовного поединка и начало горестных размышлений о природе женского коварства, но, к счастью, он был слишком увлечен, чтобы слышать что-то, кроме неистового биения собственного сердца, не говоря уже о том, что думать о чем-либо он сейчас совершенно был неспособен. Рассказ о горестях графини Арнольфи был забыт ровно до последнего резкого движения в этом вечном танце для двоих, подводящего итог сладостному единению и снова превращающего единое целое в две половины. Новая волна истомы захлестнула Леона, разнеженно потянувшись, он привлек даму к себе на грудь, лениво поводя кончиками пальцев вдоль ее спины, будто Луиза была кошкой, запрыгнувшей на колени к хозяину. - Никогда я не испытывал ничего подобного, - с искренним чувством промолвил он, - никогда и нb с кем... - и, с трудом припомнив, о чем шла речь до того, как началось жертвоприношение Эроту, добавил. - Продолжайте свой рассказ, прошу вас, мадам. Я жажду узнать всё об этом негодяе.
Луиза ди Росси: Владеющие искусством любви владеют миром. Не раз слышала Альцина торопливые, жаркие обещания бросить «всю свою жизнь» или чужую голову к ее ногам, в краткой паузе между прерывистыми вдохами, между ударами сердца, между горячечными, стремительными движениями сплетенных в страстном танце тел. Умело пользовалась ими или забывала, лишь только успевали остыть шелковые простыни и раствориться в дневном, дрожащем воздухе запахи и звуки любовных баталий. «Если бы вы были могущественны и влиятельны, мальчик мой…» Луиза медленно приходила в себя, лениво покачиваясь на волнах любовной истомы, невесомая, словно родившаяся из пены морской Афродита. Ее голова, с рассыпавшимся водопадом блестящих каштановых волос, прикрывавших лицо, покоилась на груди Леона, и мерное биение сердца любовника, переходящее с галопа на неторопливый шаг, завершало второй акт утренней интерлюдии. - Если бы вы были могущественны и влиятельны, мальчик мой, - она подняла на клирика серые, лукавые глаза, разнежено выдыхая – медные пряди защекотали влажную кожу, - я бы непременно воспользовалась вашим великодушием. Но так жаль растрачивать вас на пустяки!.. Впрочем, я расскажу вам кое-что… за завтраком. Вставайте же, Руджеро! Луиза рассмеялась, потянулась, словно кошка, коротко мазнула припухшими губами щеку синьора ди Руасси. - Кофе остыл во второй раз. Клянусь, я позволила бы ему остывать вечно, но… вот-вот вернется Патриция. Не думаю, что ее смутит ваш вид, мой друг, - взгляд графини Арнольфи томно скользнул по идеально сложенному телу юного Париса, - и все-таки не стоит искушать собой другую даму в моем присутствии, Леон.
Леон де Руасси: Если бы фра Леон мог читать мысли своей аманты, ряд рискованных мифологических сравнений мог бы пополниться именем Цирцеи, синьоры, весьма искусной в использовании мужских слабостей. Развитие же этого сравнения могло бы уберечь юного клирика от опрометчивых поступков, ибо мало кому пришлось бы по вкусу ощущать себя ручной зверушкой, пусть даже при львиных когтях и пышной гриве... Увы, увы, смертным не дано общаться без помощи слов, а потому Руасси уверенно шел по пути гордыни, который, как известно, приводит прямо в бездну отчаяния, где вопль и скрежет зубовный. Плотский голод пока был утолен, и молодой человек ощутил, что в нем разгорается аппетит более прозаического толка - мысль о кофе и свежей выпечке казалась сейчас не менее волнующей, чем воспоминание о недавней близости с пылкой графиней. Молодости свойственно в равной мере ценить все радости жизни, поэтому почти чувственное удовольствие могла доставить как изысканная трапеза с драгоценными винами, так и слияние тел по уставу Аретино, так и бешеная скачка на породистой лошади, так и вечер в опере, наполненный божественными голосами певцов... Словом, очень скоро Леон был одет и готов дальше выслушивать откровения своей любовницы.
Луиза ди Росси: Легкие сиреневые тени на теплых скулах по-кошачьи томного лица графини Арнольфи, загадочный блеск серых глаз как напоминание о бессонной ночи, о жарких и мучительно сладких объятиях. Утомленная и разнеженная юной любовью, она тронула мизинцем губы, там, где еще горели следы поцелуев на тонкой, светящейся розовой коже. Что не помешало вспомнить о делах насущных – об остывшем кофе и завтраке. Распоряжения немедленно посыпались на вызванную мелодичным звоном серебряного колокольчика Лючию. Четверть часа понадобилась графине, чтобы с помощью безупречно вышколенной горничной привести себя в порядок и расположиться напротив синьора де Руасси с чашкой ароматного свежего кофе – недаром она была женой военного чина. Впрочем, ничто так не пробуждает аппетит, как недавняя страсть. Синьора ди Росси последовала примеру Леона, с немалым удовольствием отдававшего должное искусству повара графа Арнольфи. - Вы молоды, друг мой, - удовлетворенно отметила Луиза, утолив первый голод и лениво болтая ложечкой в тонкой вазочке с вишневым желе, - вы не так давно прибыли в Неаполь. Есть ли у вас покровители? Кто-то протежирует вас в свете? Я охотно… - музыкальное, с легкой хрипотцой после бурной ночи контральто прошептало «очень охотно», - помогу вам, пользуясь связями моего супруга… разумеется, не афишируя наши отношения. Луиза была осторожна, как лиса зимой.
Леон де Руасси: В том, чтобы любящая женщина оказывала покровительство молодому мужчине, не было ничего нового - в конце концов, если верить картинам и поэмам, начало этой традиции положила сама Венера, хотя для Адониса ее протекция не закончилась ничем хорошим. Леон, собственно был не слишком удивлен откровенным предложением графини Арнольфи, но все же не поспешил на него согласиться, полагая, что рога графа - еще не повод заводить общие знакомства, помимо очаровательной Луизы. - Вы оказываете мне честь, - Леону пришлось очень спешно прожевать кусочек булочки с корицей, чтобы иметь возможность приложиться к ручке дамы. - Но кратковременность моего пребывания в Неаполе, увы, не позволит мне воспользоваться вашим безгранично щедрым предложением, не компрометируя вас в глазах света. Мой официальный покровитель - друг моего дяди, кардинал Спинелли, и он будет очень удивлен, более того, обижен, если ему станет понятно, что кто-то еще помогает мне обрести свое место в здешнем блестящем обществе.
Луиза ди Росси: Помочь любовнику занять достойное место в неаполитанском свете и обзавестись полезными знакомствами с помощью мужа - это пикантно, хотя и не ново. Помогать любовнику, которому покровительствует опальный кардинал Спинелли, может быть затеей не только пикантной, но и опасной. Любопытно, какие дела связали юного клирика и маркиза дель Боско? Прищурившись, синьора ди Росси расположилась на козетке, покачивая прихотливо обутой ножкой. - Разумеется, мне не стоит конкурировать с его преосвященством в стремлении оказать вам поддержку, Леон, - она потянулась и зевнула, как кошка, - но вы всегда можете рассчитывать на меня, если моя помощь вам понадобится. Пока же я предлагаю вам воспользоваться экипажем – пешие прогулки в такой жаркий день – не лучшее времяпрепровождение, синьор де Руасси. Луиза вздохнула. Возвращение мужа ожидалось со дня на день. Графиня Арнольфи не опасалась доносов со стороны слуг – каждый лакей получал от нее за молчание столько, сколько не платили мажордомо в лучших палаццо Неаполя. Но и дразнить льва без особой необходимости не стоит. - Скоро возвращается мой супруг… Ненадолго, он не задерживается в городе более, чем на неделю-другую. Если ваше пребывание в Неаполитанском королевстве затянется дольше, чем вы планировали, возможно, мы сможем посвятить пару вечеров богословским диспутам. Если же нет… - мятный холодок растворился на языке, оставив терпкое послевкусие, - я буду вспоминать эту ночь, мальчик мой. В серых глазах Альцины плескалось полуденное солнце. Увы, в сказке побеждала Брадаманта, но разве это умаляет волшебство прошедшей ночи? «Возможно, своего нового песика я назову Леон», - подумала она с нежностью, и губы ее изогнулись в лукавой улыбке. Эпизод завершен.
полная версия страницы