Форум » Ах, Неаполь, жемчужина у моря... » Pas de quatre » Ответить
Pas de quatre
Луиза ди Росси: 8 июня 1744 года, вторая половина дня, Неаполь и предместья.
Ответов - 63, стр:
1 2 3 4 All
Патриция Даниэлла: Слуги графини Арнольфи суетливо открывали бутылки с вином, наполняли бокалы, выставляли на скатерть все, что было припасено в объемных корзинах, и все, что господа будут вкушать, любуясь «Бликами солнца на морской лазури», как поэтично выразился аббат де Руасси. Патриция, рассеянно улыбаясь слушала светские фразы, которыми перебрасывались господа французы и ее драгоценнейшая подруга. Вот уж кто не упустит случая, подставь он ей хотя бы кончик лапки или что там еще у случая бывает. Луиза прямо-таки сияла, с законной гордостью удачливой охотницы оглядывая «трофеи». - Что за райские кущи без очаровательных созданий, - легко согласилась графиня с аббатом, шаловливо блеснув глазами в сторону подруги. – Вы, наверняка, имеете ввиду ангелов, святой отец? Только вот беда – ангелы не имеют пола, не так ли? Во всяком случае так говорят в церкви. Не объясните ли мне, фра Леон, как такое могло случиться? На земле мы все влачим оковы плоти, и мужчины и женщины, а потом вдруг раз – и все различия между нами стираются. Честное слово, есть в этом что-то недоступное моему женскому уму! Не так ли, графиня, не так ли, господин де Номюр?
Шарль де Номюр: «А наш-то юноша так красноречив. Ну кто бы мог подумать, слова так и льются. Прихожанки способны вдохновить его до невиданных высот». Шарль развлекал себя подобными мыслями, с удобством устроившись на подушках напротив хозяек пикника. Одной рукой он оперся на подушку, другой же – на колено согнутой ноги. Шляпу снял и бросил рядом – в отличие от синьор он не боялся испортить цвет лица и не переживал из-за появления веснушек, а в столь жаркую погоду шляпа только лишь раздражала. Де Номюр осторожно пригубил предложенное вино – он не был до конца уверен в реакции организма на новые возлияния. Вдруг желудок, этот предатель, решится вести самостоятельную жизнь? Вино уже успело стать теплым – не самый лучший вариант, так оно может быстрее ударить в голову или возродить к жизни ночной хмель. Поэтому, Шарль решил не увлекаться напитком. Рассуждение же Патриции вызвали улыбку. - А я вижу в этом высшую справедливость. На земле каждый из нас получает свою долю благ и удовольствий – кому как повезет, - он шутливо салютовал собеседникам, одним движением вводя их в круг баловней судьбы. – Рай же нам обещает еще более счастливую участь. Но только лишь смиренные и праведные там обитают. Но как, позвольте узнать, остаться праведником, ежели рядом с тобой окажется очаровательная синьора? Вот Господь и постарался увести нас, хотя в жизни небесной, от соблазнов. Но я уверен, что в аду не столь суровы к нам, земным грешникам.
Луиза ди Росси: - Фра Леон, несомненно, поведает нам, как толкует этот удивительный постулат церковь, - легкомысленно сообщила синьора ди Росси, носком изящной туфельки приминая разросшуюся траву, которая мешала ей любоваться весьма впечатляющим зрелищем, которое представлял собой француз без шляпы и привычного напудренного парика, - но меня это отнюдь не удивляет, дорогая Патриция. Когда мужчины начинают видеть в нас женщин, они уже не видят ангелов. Мы теряем нимб и крылья, обретая плоть и власть, но разве это когда-нибудь приносило нам разочарования? Она бросила поощрительный взгляд на синьора де Руасси - право, этот юный херувим слишком скромен, чтобы «атаковать» первым, и нуждается в небольшом дружеском участии. Участие синьоры ди Росси заключалось в самой ободряющей улыбке и бокале вина, собственноручно врученном белокурому клирику. Тонкие пальчик синьоры ди Росси коснулись на мгновение пальцев Леона, однако она ничуть не смутилась, сверкнув влажными зубами. - И вам ни разу в жизни не приходилось побеждать соблазны, если рядом с вами оказывалась очаровательная синьора, виконт? – Луиза шаловливо погрозила пальцем Шарлю де Номюру, - вы слишком смело признаетесь в своих слабостях, это настораживает. Аккомпанементом последним словам графини Арнольфи послужил возмущенный возглас кучера и ликующий собачий лай – тяпнув за палец грубого мужлана, болонка вырвалась на свободу и, заливисто подвывая и мельтеша хвостом, бросилась к хозяйке, на ходу перепрыгивая изящно и явно с умыслом оставленное колено виконта.
Леон де Руасси: Когда на твою долю выпадает удача, отказываться от нее - верх глупости. Графиня Арнольфи была слишком ценным призом, чтобы ретироваться в дебри целомудрия под невнятные причитания об обетах, морали и нравственности. Более того, не окружай их небольшую компанию пейзаж столь же величественный, сколь одновременно проникновенный в своей нежности, попытки держаться за тонкий рукав добродетели были обречены не только на провал, ввиду слабости человеческой натуры, но и на всеобщее осмеяние. - Да простит меня виконт, но он заведомо клевещет на божественную справедливость, - ободренный мимолетной лаской Луизы, француз перешел в плоскость практического богословия, которое со времен схоластов принимало причудливые формы и способно было свести в могилу самого пылкого из отцов Церкви. - Не смиренные, но обратившиеся к Господу упокоятся в лоне Авраамовом. Но разве Бог не есть любовь? А любовь, как мы все знаем, порой облекается в самые странные одежды. И мне думается, было бы сущей неблагодарностью срывать их и облекать этот дар в омерзительное рубище. Леон пригубил вино, ничуть не походившее на кислое пойло, которое ему наверняка предстояло пить от щедрот кардинала Спинелли. Если бы не давешняя ссора с маркизом дель Боско, он бы чувствовал себя самым счастливым человеком - ни забот, ни угрызений совести, ни обид, только свежий бриз, игристое вино и, конечно же, чаровницы, способные увести в мир грез даже напрочь лишенного фантазии и вкуса к жизни угрюмца.
Патриция Даниэлла: - Мне нравится проповедь синьора де Руасси, - рассмеявшись, заявила Патриция, подарив господам французам игривую улыбку. Вино, солнце, прозрачный воздух, теплый, пахнущий морем, игривая схоластика беседы, все это набрасывало пелену забвения на сердечные горести ветреной графини. Печали подождут! - Если любовь – божий дар, то грешно от нее отказываться, и кто осмелится судить тех, кто ищет этого дара? А если человек проживет всю жизнь в суровом аскетизме, но сердце его будет подобно камню, холодному, не тронутому искренним чувством любви к ближнему, разве такого человека можно назвать истинным христианином? Медовый взгляд Патриции остановился поочередно на месье де Номюре и фра Леоне, словно дама пыталась решить для себя можно ли этих господ считать истинными христианами, в ее, разумеется, трактовке. - Синьор де Номюр, будьте любезны, предайте мне персик! Этот плод, кончено, не яблоко познания из эдемского сада, но иногда ни к чему знать слишком много, думаю, Ева так и должна была ответить змею искусителю!
Шарль де Номюр: - Mon dieu! Я позволил поставить себя в безвыходное положение. Милые дамы, имейте хоть каплю жалости. Если я признаюсь, что хотя бы раз смог смирить свои желания, то тем самым впаду в немилость у синьоры Виценто. Ежели признаюсь в обратном, то прослыву человеком, потакающим своим слабостям. - Шарль шутливо изобразил отчаяние и потянулся за персиком для Патриции. Он выбрал самый спелый, самый красивый плод. Но не отдал его. Вместо этого, виконт поставил перед собой маленькую тарелочку, взял серебряный ножик и принялся аккуратно надрезать персик. Полученные дольки легли на тарелочку. Потом взял свой бокал с вином и осторожно, стараясь, чтобы на каждую дольку попало всего лишь по несколько капель, сдобрил персик ароматным напитком. - Иногда познания можно добиться, вкушая и иные плоды, – с совершенно невинной улыбкой произнес Шарль, протягивая Патриции обещанное угощение. – Что же касательно нашего небольшого спора…. Мы должны все делать, соблюдая гармонию с самим собой: когда нужно – настаиваем, а когда нет – уступаем.
Патриция Даниэлла: - О нет, я не буду так жестока, чтобы пенять вам на умение усмирять свои желания, - живо отозвалась Патриция, принимая из рук месье де Номюра персик. Сочная сердцевина плода золотилась, истекая соком, на нем блестели капельки вина. Видимо в раю не было персиков, или же Змей не обладал способностями галантного француза столь изящно подавать их даме, иначе какая Ева прельстилась бы простым яблоком? Взгляд, брошенный ветреной графиней на французского дипломата, был таким же сладким как предложенное ей лакомство. - Скорее я задамся вопросом, как вы достигли такой силы духа… и, даже попрошу дать мне урок смирения желаний… поскольку мне до такого совершенства, увы, далеко! Лукаво улыбнувшись французу, Патриция надкусила дольку персика, являя собой в эту минуту возмутительное отсутствие вышеупомянутого совершенства.
Шарль де Номюр: Военноначальник или министр торговли? Именно такой выбор стоял сейчас перед де Номюром. Ни цвет глаз, ни кокетливость взгляда, ни обаяние улыбки… на первый взгляд ответ ясен: конечно же, граф Арнольфи. Но его сиятельство, как хорошо был осведомлен виконт, постоянно был в разъездах, что и не мудрено в сложившихся обстоятельствах. В то время как синьор Виценто был здесь, при дворе…. Но все же Шарль решил пока не выказывать явного предпочтения ни одной из хозяек пикника. Поспешность тут ни к чему. - Обычно в таких случаях следует ответить, что любые навыки достигаются многократным опытом. Но только не в этом случае, ma chère signora, только не в этом случае. Многократное смирение приведет к совершенно противоположному результату. Вы начнете скверно себя чувствовать. Я даже слышал, что может испортиться характер. Посему, я бы посоветовал легкое самовнушение. Вы ведь всегда можете утверждать, что пошли против своей природы. Или же передумали именно в данный момент достичь совершенства. Разве женщина не может позволить себе передумать? Но самое главное, независимо от причин ваших поступков, вам нужно быть довольной собой.
Леон де Руасси: Пока Патриция и ее кавалер из числа французских дипломатов вели витиеватую и оттого будоражащую воображение беседу о райских плодах и соблазне, Леон, как выражался его брат, лейтенант гвардии губернатора Бургундии, попытался сделать вылазку в близлежащий Эдем. - Не желаете ли отведать этих даров природы? - аббат протянул Луизе блюдо с клубникой, такой сочной и наливной, что приходилось удивляться, сколько неказистых ягод работницы выкинули в корзины попроще, выбирая для господ лишь лучшее. - В наших краях из них предпочитают готовить десерт, заливая их сливочным кремом и всячески украшая. Я бы с удовольствием сделал такую малость для столь очаровательной особы. Руасси с трудом удержался от мечтательного вздоха, способного уподобить их идиллию незатейливой театральной виньетке. На фоне пейзажа, просящегося на картину какого-нибудь именитого художника, хотелось чего-то более изящного, нежели потрепанные со временем маски аркадских пастушков. - Но если вы позволите, я бы поухаживал за вами, синьора. Хотя... - француз чуть тряхнул белокурыми локонами и скромно потупился, - я не могу похвастаться особенными познаниями в этой области. Леон старался говорить как можно тише, чтобы его слышала только графиня, но никак не виконт, у которого последние слова спутника вызвали бы приступ здорового смеха.
Луиза ди Росси: Графиня Арнольфи имела острый слух, прекрасное зрение и завидную для женщины ее возраста и темперамента проницательность. Нежный абрис лица белокурого клирика, которому едва ли минуло двадцать лет, сиял такой вопиющей невинностью, что поверить в нее было тем сложнее, чем очевиднее проявлялась в поступках фра Леона склонность к светским развлечениям. Духовник известного своей страстью к изысканным эротическим приключениям маркиза дель Боско, охотнее проводящий время в Опере, нежели в библиотеке его преосвященства кардинала Спинелли, с внешностью и манерами, способными поразить чувствительное воображение не одной дамы… «Не можете похвастаться? – синьора ди Росси просияла понимающей улыбкой, легкомысленным движением изящной белой ручки отгибая завернувшеся кружево корсажа - жест, не лишенный расчетливости, - вы слишком скромны, друг мой». Но… юный священник был так мил и так наивен в своем стремлении прикинуться агнцем, надеясь невинным лукавством вызвать столь естественное в подобной ситуации сочувствие женщины светской и опытной, что Луиза невольно рассмеялась, поддаваясь очарованию этой бесхитростной уловки юности. - Благодарю вас, синьор де Руасси, - графиня выбрала из предлагаемого множества райских плодов спелую ягоду, и посмотрела в голубые глаза клирика с возрастающим любопытством, - вы так соблазнительно описываете это блюдо, приготовленное вашими соотечественниками, что мне трудно не поддаться искушению согласиться на любое кулинарное безумство, когда оно предложено таким кротким тоном, и сопровождается столь заманчивым пожеланием… набраться опыта.
Патриция Даниэлла: - Луиза, вы слышали? От многократного смирения желаний портится характер! Вот и раскрыт секрет постоянных капризов и меланхолии доброй половины неаполитанских дам, - воскликнула графиня Виценто, продолжая поедать персик и виконта де Номюра (последнего, разумеется, глазами). – Бедняжки, мне их жаль. Но, месье, вы прекрасный доктор, коли уж так легко поставили диагноз, уверена, и лекарство, прописанное вами, чудесно подойдет любой даме. Толика несовершенства! Мне нравится эта пилюля! Толика несовершенства полезна, она помогает не заноситься слишком высоко, смиряться. Напоминает, что человек слаб… а значит совершенно отвечает букве и духу религии! К счастью, кроме фра Леона в компании дам не было ни одного священника, а значит опровергать столь занятно истолкованные теологические несуразицы было некому. А ангелоподобный синьор де Руасси, как сильно подозревала Патриция наблюдая за перестрелкой взглядов между подругой и молодым аббатом, более склонен к салонному празднословию, нежели к серьезным диспутам. И не мудрено, дам (покуда они не стары и не уродливы) грех, конечно, волнует. Но еще больше волнует удовольствие, которое можно получить, совершив его. А если прибавить к этому справедливое удовлетворение от мысли, что кокетничая с французом она наказывает коварного Витторио, то становится вполне понятно, почему синьора ди Мадильяни столь смело рассуждала этим солнечным днем о грехе. - Только, боюсь, месье де Номюр, я слишком легкомысленна, чтобы внушать себе что-то, - притворно вздохнула графиня. - Вот если бы вы взяли на себя труд внушить мне некоторые понятия, которые приблизят меня к совершенству… это было бы надежнее!
Шарль де Номюр: В глазах Шарля зажглись чувственные огоньки. Как мадам непосредственна в своей кокетливой откровенности, но захочет ли она пойти далее или же вся его врачебная практика ограничится жонглированием двусмысленностями? Если честно, то виконт даже не был до конца уверен: хочет ли так быстро «осмотреть пациентку и прописать лечение». Но синьора ждала от него определенной реакции, а Шарль всегда старался оправдать надежды женщины. Гм.. когда они могли совпасть с его собственными. Он наклонился в сторону графини Виценто и чуть приглушил голос: - Так все же, о каком совершенстве мы говорим? Об искусстве смирения или же, наоборот, оставаясь честной в собственных глазах, изо дня в день принимать божьи дары. Ведь, кажется, так мы решили называть любовь? Ответьте мне честно, у вас не должно быть тайн от доктора.
Леон де Руасси: Беседа белокурой красавицы и его соотечественника становилась все пикантнее, но Леон, старавшийся не упускать ни слова, что порождало красноречие виконта, понимал, что его внимание безнадежно ускользает от попыток подловить шантажиста на чем-нибудь малопристойном и тем самым избавиться от позорного ярма соглядатая. Да и что дурного может быть в любезностях, отпущенных такой красавице, как графиня Виценто, в обстановке, ничуть не располагающей к монашескому умерщвлению плоти и смирению духа. О нет, пищу для ума и сердца молодому повесе нынче дарила еще одна неотразимая особа, с которой он был бы непрочь побеседовать о природе греха без лишних глаз в приватной обстановке. Это далекое от невинности желание легким румянцем отразилось на щеках Руасси, довольного тем, как непринужденно подхватила графиня его игру в неопытного дебютанта при роскошной королеве салонов. - В любое время к вашим услугам, мадам, - покорно склонил голову француз. - Тем более что наши инициалы, если вы заметили, удивительным образом совпадают. Я вижу в этом промысел Божий, а значит... готов исполнить любой ваш каприз, почтя это за свою святую обязанность.
Луиза ди Росси: Синьора ди Росси, бросив взгляд на подругу, смело флиртующую с французским дипломатом, удовлетворенно улыбнулась – непатриотично предпочитать близкой соседке Светлейшей дальнюю, пусть и прекрасную Францию, но совершенно оправданно наказать двуличного негодяя-венецианца, предпочитающего жар-птице в руках сомнительную пичужку в небе. «Теперь можно счастливо вздохнуть и задуматься о собственных интересах», - решила Луиза, с равным удовольствием наслаждаясь клубникой и обществом скромного белокурого клирика, легко обещавшего райские кущи и видевшего во всяком совпадении Божий промысел. - Я не так часто смиряю свои желания, святой отец, и, вероятно, поэтому не имею множества капризов, - колокольчики женского смеха рассыпались по траве и потревожили засопевшего на коленях хозяйки Чезаре - болонка заворчала в минорной тональности и заерзала, успокоившись, лишь когда синьора потрепала ее по загривку, - но пожелание исполнить любой из них буду считать своей привилегией. Серебряной вилкой Луиза подхватила еще одну крупную, ароматную ягоду и отправила в рот целиком. Сладкий сок брызнул на подбородок, и она снова расхохоталась, звонко и заразительно. - Ах, как я неловка! Возмущенная болонка заливисто залаяла, и, пользуясь тем, что графиня Арнольфи отвернулась в поисках салфетки, бросилась в ближайшие кусты, подвывая с восторгом младенца, впервые в жизни убежавшего от няньки. - О, ужас! – Луиза всплеснула руками, обнаружив, наконец, искомую салфетку и мысленно вознеся хвалу беспокойному песику, - похоже, вам сходу придется заняться моими капризами, мой юный друг. Пока этот негодник не исчез снова, помогите мне разыскать его, и я пообещаю вам, что в следующую нашу встречу я оставлю эту милую собачку дома!
Патриция Даниэлла: Переполох в райских кущах вызвал на этот раз не архангел Гавриил, изгоняющий Адама и Еву, а милейший Чезаре (болонка, не граф), решивший, что не время сидеть на женских коленях, когда подвиги ждут его под каждым кустом. Патриция с чистым сердцем готова была посопереживать своей подруге, но посопереживать, не сходя с места. Тем более, что у той под рукой был такой очаровательный помощник как Леон де Руасии. При таком раскладе вмешиваться в поиски Чезаре было бы истинным святотатством! Нет уж, пусть двое голубков сами обыщут все близлежащие заросли, и дальнележащие тоже. - Собаки очень капризные создания, - со знанием дела поведала она виконту де Номюру. – Чего от них ожидать – совершенно непонятно. Лично я предпочитаю кошек, они предсказуемее!
Леон де Руасси: Если хозяйка болонки была удручена ее излишней резвостью, Леон был только рад поводу покинуть приятное общество. Хотя против того, чтобы обсудить с дамами местные красоты, святой отец не имел ничего против, присутствие Номюра все же мешало ему почувствовать себя раскованным и в полной мере проявить свое обаяние. - Не беспокойтесь о судьбе Чезаре, синьора, - с готовностью откликнулся Руасси, - я счастлив, что случай оказать вам услугу предоставился мне так скоро. С вашего разрешения, - учтиво поклонившись, он поспешил по следам пронырливой собачонки. Увы, при всем изяществе сложения Леон не мог пробраться там, где с такой легкостью проскакивал песик, а потому для начала пришлось избрать обходной путь, обогнув заросли жимолости.
Луиза ди Росси: Графиня Арнольфи с решительностью гренадера утвердила прочное положение шляпки на спутанных каштановых кудрях, поправила шемизетку, защищающую нежную белую кожу от избытка солнца, бросила многозначительный взгляд на синьору ди Мадильяни и отправилась вслед за священником в обещанные Эдемские сады, временно принявшие облик кустов с редкими колючками и сочной зеленой листвой. Нет, она нисколько не сомневалась, что юный херувим справится с поисками болонки без ее помощи, но разве проявить обеспокоенность судьбой собачки и предоставить Патриции право наслаждаться спонтанным tête-à-tête с французским дипломатом, чьи педагогические сентенции явно требовали практического приложения, не являлось ее долгом, и, если уж признаваться в неблагочестивых помыслах самой себе – и желанием? Заливистый лай Чезаре доносился откуда-то справа. - Фра Леон! – пропела Луиза, узрев меж кустов жимолости белокурую шевелюру клирика, - мне кажется, негодника Чезаре так и тянет к морю!
Шарль де Номюр: Тень неудовольствия промелькнула на лице де Номюра; он мысленно чертыхнулся и выпрямился. Чертова собачонка…. Виконт был раздражен, как если бы болонка прервала не легкий флирт, а более близкий момент знакомства с синьорой Виценто. Но уже через мгновение к нему вернулось спокойствие. Нет, Чезаре, по-прежнему, был достоин мучительной смерти просто за сам факт своего своеволия, но и награды – посмертно, ухмыльнулся Шарль, - ведь теперь они с Патрицией остались наедине. Но невозможно было без улыбки наблюдать за рвением фра Леона заняться богоугодным делом – спасением твари Божьей. И стремлением графини ему в этом помочь. Как будут посрамлены те, кто утверждает, что искушение от дьявола….. Ангелы, с невинными лицами и светлыми кудрями куда опаснее. - Предсказуемее?! – подхватил намек Патриции Шарль, - разве? Наверное, вы имеете в виду тех созданий, которых хозяева любят и балуют. И им нет надобности выпускать острые коготки. Но даже самая довольная кошка не забудет, что она – хищница по натуре. И если ей попадется безвольная мышка….
Патриция Даниэлла: - Мышкам нельзя быть безвольными, иначе даже в самой ленивой кошке может пробудиться аппетит, - с притворной суровостью покачала головой Патриция, наблюдая, как в дальних кустах скрылась неугомонная парочка спасителей Чезаре. Воображение тут же сослужило ей добрую службу, и фра Леон внезапно предстал перед графиней в облике очаровательного белого мышонка с невинными глазками и трогательным хвостиком. Графиня Арнольфи же прекрасно смотрелась в роли хитрющей кисы, заманивающей мышонка все дальше, дальше, чтобы съесть его без помех. – И горе той мышке, которая попадется ей на глаза, - задумчиво проговорила она, имея ввиду уже не столько гипотетических мышей, сколько вполне конкретного, белокурого. - Впрочем, я думаю за вашего друга нам не стоит опасаться! Графиня Арнольфи – ангел доброты, и единственным ее недостатком можно считать только пылкую любовь к этой капризной болонке! Впрочем, я тоже люблю эту псину, главным образом, потому, что она не любит моего мужа, - с очаровательным лукавством улыбнулась графиня Виценто.
Шарль де Номюр: Рука виконта замерла в воздухе. так и не дотронувшись до бокала с вином. Мгновение он обдумывал слова графини, а после разразился веселым смехом. - Синьора, у вас потрясающая подруга! Чезаре... Право, как жестоко по отношению к невинному созданию. - То, что еще мгновение назад он готов был придушить это "воплощение невинности", Шарль сейчас не вспомнил. Даже не будучи знакомым с графом Виценто, виконт успел узнать о нем достаточно. И сделал вывод: подобные мужчины рождаются, чтобы становиться рогоносцами. - А раз она еще и ангел доброты... Но мне показалось, что вы с графиней хорошо знаете его преподобие. Простите, если мой вопрос показался вам лишенным такта, но я, можно сказать, прямо из дорожной кареты... Стараюсь быстрее освоиться. Взгляд, обращенный к синьоре Виценто сиял искренним желанием как можно скорее утвердиться в местном светском обществе.
полная версия страницы