Форум » Ах, Неаполь, жемчужина у моря... » "Мария делла Виола" » Ответить
"Мария делла Виола"
Альфонсо Мезарди: 8 июня 1744 года, день. Лавка ростовщика
Ответов - 14
Альфонсо Мезарди: Даже у самого отъявленного негодяя случаются приступы раскаяния. Что уж говорить о негодяе начинающем. «Я желал тетке Марии только добра», - пытался уговаривать себя Альфонсо. Прекрасно понимая, что между дамой, которая от случая к случаю уступает настойчивости галантных кавалеров ко взаимному удовольствию своему и ухажера, живущей в роскоши содержанкой пресыщенного вельможи и продажной женщиной из дома терпимости пролегает огромная пропасть. И в последнем случае, ни о каком добре рассуждать не приходится. Наблюдая за мечтательным выражением, то и дело мелькающем на лице отца, юный скрипач размышлял о том, когда же наступит прозрение. Когда Сильвио, наконец, поймет, что вельможа, с которым Мария провела ночь, больше не даст ему ни медяка, а главное, как он отреагирует на известие об исчезновении тетки. Последнее вызывало у Альфонсо некое неприятное беспокойство. Что если отец всерьез примется за поиски? Что если придет в бешенство, узнав о том, что за грязное дельце провернул младший сын за его спиной. Конечно он не бросится спасать тетку Марию из лап Корво и Кармагнолы, на это у Мезаврди-старшего не хватит духу. Но сам Альфонсо не хотел портить сейчас отношения с отцом, и без того натянутые после его разорившего семейство карточного долга. Скрипку тетки, заботливо завернутую в холст, он так и не рискнул принести в дом, спрятал во дворе под покосившейся ступенькой черного хода. Но там дорогому инструменту, конечно же, не место. «Нужно избавиться от нее, и как можно скорее», - решил юноша после долгого и напряженного размышления. Скрипка не дурна, но играть на ней он все равно не сможет, отец сразу ее узнает. И последуют вопросы, которых Альфонсо надеялся избежать. Поэтому, едва решение было принято, скрипач отправился к ростовщику, - он как раз знал одноного такого, молчаливого и не щепетильного, когда дело доходило до происхождения принесенной ему вещи, - чтобы заложить опасный инструмент. Выкупать его в последствии Мезарди-младший, разумеется, не собирался. Сухощавый старик сходу назвал сумму, едва ли превышающую треть настоящей стоимости скрипки, и двое вступили в ленивый торг, в котором один знал, что должен избавиться от наследства тетки в любом случае, а второй уже привык к тому, что приобретенные честным путем вещи попадают к нему редко, поэтому переплачивать нет никакой необходимости.
Раниеро ди Фиори: …Ди Фиори, утомленный минувшей ночью, проснулся незадолго до полудня. Туго перевязанная рука напоминала о себе резкой болью при любом излишне порывистом движении, и этой боли еще только предстояло стать тупой и тянущей и оставаться таковой до полного выздоровления. Нужно ли говорить, насколько дурным было настроение Раниеро, когда он собрался выбраться из дома, чтобы решить некоторые неотложные дела? Вороной, вычищенный и застоявшийся в конюшне, в отличие от хозяина был бодр и игрив. Спешиваясь у лавки ростовщика, ди Фиори хмуро думал о том, что шпагу следовало бы повесить в этот раз у правого бедра, но это вышло бы слишком показательно – для тех, кто захочет увидеть. Два налета подряд, не увенчавшиеся особым успехом, все же должны были быть оплачены, и Раниеро толкнул деревянную дверь под незатейливой вывеской. После солнечного дня полумрак лавки показался темнее, чем был на самом деле. Ди Фиори не сразу узнал изящного юношу, что как раз в это время препирался со стариком Савино. - Добрый день, синьор, - скрипуче поздоровался ростовщик, увидев в лавке знакомое лицо. - Добрый, - отозвался Раниеро, и тон его говорил о том, что день этот был для аристократа каким угодно, только не приятным. – Я тороплюсь. Альфонсо, ты ли это? Закладываешь скрипку? Неужели синьор Скалатти так скупо расплатился за музыку?
Альфонсо Мезарди: От неожиданности Альфонсо буквально подпрыгнул на месте. Обернувшись, он невидящим взглядом впился в лицо окликнувшего его мужчины, не осмеливаясь сходу признавать в нем синьора ди Фиори. И все же, как ни крути, именно синьор ди Фиори это и оказался. - Ну что вы, нет, - пролепетал юноша наконец. – Нам заплатили. Но вы же знаете наши финансовые трудности, синьор. Я очень много должен. Он испытывал неприятное чувство неловкости. В первую очередь потому, что продавал не свою скрипку. Хотя конечно же вельможа не догадается. Разве он в состоянии отличить один инструмент от другого? Никогда! - Синьор Скалатти… Он очень рассержен? – спросил Альфонсо осторожно. И, облизнув губы уточнил. – Не из-за концерта, из-за тетки Марии. Раз уж судьба столкнула его с приятелем венецианца, грех не выяснить, насколько тот зол, и не ждать ли их несчастному семейству бед еще и со стороны обманутого в своих ожиданиях дипломата. Старик Савино, наблюдая за этой сценой, со своей стороны поинтересовался: - Это ваш знакомый, синьор? С ди Фиори его связывали долгие и выгодные для них обоих отношения, и ростовщик готов был более щедро расплатиться с юнцом, если выяснится его связь с постоянным поставщиком товара в лице Раниеро.
Раниеро ди Фиори: - Некоторым образом, - уклончиво ответил ди Фиори, рассматривая и скрипку, и юношу. Мезарди выглядел взволнованным, что туринца нисколько не удивило. Чтобы торговаться с Савино, нужно либо иметь крепкие нервы, либо водить дружбу с синьором Трегатто. С последним Раниеро когда-то познакомился в «Доме Масок». Означенный синьор называл себя просто – Кот, и ему это подходило невероятно. Блудливые глаза, не менее блудливые руки, пристрастие как к молодым девицам, так и к юношам – Кот с одинаковым удовольствием ангажировал на ночь и тех, и других… Само по себе это ничего не значило и не могло привлечь внимания ночного разбойника, но синьор Трегатто оказался разносторонним человеком. По слухам, он имел какие-то связи с каморрой, а еще – и это ди Фиори знал наверняка - держал кофейню на набережной Борго Маринаро, и лавка старика Савино тоже некоторым образом принадлежала ему. А еще синьор Трегатто никогда не задавал лишних вопросов. Начинать переговоры с Савино в присутствии Альфонсо Мезарди было бы почти дурным тоном, поэтому Раниеро смерил юношу очень задумчивым взглядом. - Синьор Скалатти разочарован, я полагаю. Учитывая, что ди Фиори сам некоторым образом приложил к этому руку, пригласив Винченцо на прием в посольство, дальнейшие его слова нельзя было объяснить ничем иным, кроме желания окончательно вывести юного музыканта из равновесия: - А разочарование такого человека… - туринец почти сочувственно покачал головой. – Мне стоило некоторого труда убедить его не… А впрочем, это уже неважно. Мне понравился ваш квартет. Я хотел бы знать, где вы будете играть в следующий раз.
Альфонсо Мезарди: Это был вопрос, который Альфонсо до сего момента никогда себе не задавал. То есть они будут где-то и как-то играть, что ж им остается, ничего иного никто из троих Мезарди толком делать и не умеет. Но… Уже без тетки Марии. - Я не знаю, синьор. Ангажементом занимается мой отец. Скажу лишь одно, мы больше не квартет. Скрипач решил, что так будет лучше. Пусть знает ди Фиори, пусть через него узнает и венецианский вельможа. Мария исчезла, недра огромного города поглотили ее безвозвратно. Она больше не зарабатывает своей скрипкой. Излишнее искушение, что вызывала у мужчин его неуступчивая родственница, приносило много больше неприятностей, чем доходов. - Возможно, мы уедем. Может даже в Венецию, - меланхолично поделился планами Альфонсо. – Как только нам позволят уехать… Он тихо охнул, сообразив, что проболтался о своих бедах больше, чем стоило. Оставалось надеяться, что синьора ди Фиори подобные оговорки не интересуют. - Как только сможем, я хотел сказать. Говорят, приближается война.
Раниеро ди Фиори: - Возможно, - уклончиво согласился Раниеро. Взгляд его из задумчивого стал пристальным. Если музыканты опасаются войны, это их дело. Жить и, по возможности, хорошо жить хочется всем. Итак, у Альфонсо есть долг, денег ему не хватает и он пришел закладывать скрипку. При этом семейство собирается убраться из Неаполя при первой же возможности. Есть в этом нечто любопытное, осталось понять, что. Савино молчал, поглядывая на обоих мужчин тусклыми, глубоко посаженными глазами. - Если вы теперь не квартет… Сколько же вас осталось? Дуэт? Трио? – туринец вопросительно приподнял бровь. – Неужели кто-то умер?
Альфонсо Мезарди: - Никто не умер, синьор ди Фиори, - отозвался юноша, удивленный непонятливостью собеседника. Разве не этот самый мужчина ласково улыбался их тетке и благосклонно наблюдал, как его друг расточает ей комплименты и обещает какие-то приватные концерты. Кажется он верно поступил, спровадив Марию в «Дом Масок», посулы богачей одноразовы, и полагаться на них не стоило. - Слава богу, никто. В этот момент он так же впервые подумал о том, что будет, если тетушка вдруг решит, что унижение слишком велико для нее и наложит на себя руки. «Нет, она не сделает этого, - тут же одернул себя скрипач. – В конце концов она уже переночевала у одного из вельмож и даже слезинки не уронила о своей поруганной чести». Облегченно вздохнув, Альфонсо приободрился и совершенно искренне добавил. - Я не ожидал встретить тут вас, синьор ди Фиори. Но хочу предупредить, что ростовщик – ужасный плут. Последнее он добавил совсем тихо, доверительно, словно оказывая синьору услугу.
Раниеро ди Фиори: «Кто бы говорил!» - подумал Раниеро, кивая с самым понимающим видом, на какой был только способен. - Любопытно… Думаешь, стоит поискать другую лавку? Савино едва заметно улыбался. Изгибы инструмента напомнили туринцу не о родственнице Альфонсо, что было бы естественно и объяснимо, а о дочери полковника дель Боско. Должно быть, эту скрипку приятно было держать в руках… Так же, как и упрямую племянницу Винченцо. В душе ди Фиори шевельнулось нечто, подозрительно похожее на совесть, но тут же затихло. Он не собирался делать девушке ничего дурного, а о его вражде со Стефано старший дель Боско знал давно, и дружбе это до сих пор не мешало. До сих пор… - Не думал, что твое положение настолько бедственно. Чем же ты теперь будешь зарабатывать на жизнь? Из слов молодого негодяя ди Фиори сделал самый логичный вывод. В палаццо Мочениго Альфонсо играл на скрипке, теперь он ее продает, и таким образом квартет превращается в трио.
Альфонсо Мезарди: - Я? Музыкой, синьор. Карьера сутенера, если и прельщала Альфонсо, увы, не состоялась. Продать тетку ему удалось всего один раз, да и то с помощью бандитов. Попытаться найти покровителя или покровительницу себе самому? Юный скрипач готов был рассмотреть подобную перспективу, но для этого нужно продолжать бывать в домах у вельмож. Так что скрипка и еще раз скрипка. Однако в участие ди Фиори он не поверил в любом случае. Благородные поступки ставили Альфонсо в тупик, заставляя подозревать людей, совершающих их, в какой-то особой извращенной неискренности. Казалось бы, этот вельможа не так давно пощадил жизнь начинающего грабителя, а теперь проявляет вполне дружелюбный интерес к его делам и бедам. Но у Мезарди не было ни малейшего желания излишне откровенничать. Поэтому он вопросительно оглянулся на Савино. - Так что же, синьор? Сколько вы дадите мне за инструмент? Это отличная скрипка, уверяю вас, с клеймом настоящего мастера. К тому же он уже умер, так что его творения – редкость даже в Неаполе.
Раниеро ди Фиори: - Семнадцать дукатов, - «расщедрился» ростовщик, равнодушно оглаживая верхний овал скрипки. – Лак частично утрачен, вон какие потертости. О, да здесь еще и царапина… Вот здесь, у грифа, видите? Да и клеймо… Ох, что-то я не разберу… Ди Фиори выглядел хмуро и задумчиво, поэтому Савино решил не щадить юнца. А разбойник в это время сводил концы с концами, и картина ему не нравилась. Второй скрипачкой в квартете была та самая девица, из-за которой вчера сошлись в словесном поединке дель Боско и Скалатти. Предположим, что Винченцо оказался столь удачлив в любви и предложил Марии постоянное содержание (звучит невероятно, но чего только не бывает на свете!), но чтобы девушка согласилась добровольно расстаться со скрипкой? Если, конечно, это ее скрипка…
Альфонсо Мезарди: Это был чистой воды грабеж. И, не будь в лавке синьора ди Фиори, Альфонсо продолжил бы торг. Но присутствие синьора сковывало, а мысль, что сам Раниеро делает в таком месте, юному скрипачу развивать не хотелось. Конечно, финансовые трудности бывают у всех, но вельможа тем не менее так и не заговорил с ростовщиком о деньгах. Пока. - Хорошо, - решился Мезарди-младший. – Хоть эта скрипка и стоит раза в три дороже, но… хорошо. Мне срочно нужны деньги. Скоро я ее выкуплю, - вдохновенно солгал молодой человек, протягивая руку за обещанными дукатами. – Обязательно выкуплю. Эту скрипку делал мой дядя, тут на клейме имя Паоло Мезарди, теперь вам видно? Если бы дядюшка Паоло был жив, они, конечно же, не бедствовали бы так. В своем деле этот скрипичных дел мастер был знаменит, и заказы ему присылали даже из-за границы. К сожалению, вместо сотни скрипок, которыми можно было торговать после его смерти, Паоло Мезарди оставил в наследство родственникам лишь упрямую вдову, торговать прелестями которой удавалось с трудом.
Раниеро ди Фиори: Савино, не меняя выражения лица, отсчитал юноше деньги и унес скрипку куда-то в глубины лавки. У инструмента наверняка было темное прошлое, но это не его дело. Юнец, конечно же, не придет ни через неделю, ни через месяц, а значит, скрипку можно будет выгодно продать. - Мне кажется, какой-нибудь музыкант купил бы ее у тебя вдвое дороже, - почти нейтрально заметил ди Фиори. После недавнего случая на дороге Раниеро ничуть бы не удивился, если бы ему сообщили, что скрипку Альфонсо украл у собственного отца. Или у Марии?.. Кто-то сказал бы «предосудительно», ди Фиори – начал любопытствовать. Впрочем, расспросы в любом случае не затянулись бы надолго. В лавку ростовщика туринец пришел по делу, и намерен был заниматься именно тем, зачем пришел.
Альфонсо Мезарди: - Возможно. И даже наверняка, синьор ди Фиори, - покорно согласился Альфонсо, торопливо пряча деньги. – Но вы ведь знаете, как бывает с долгами. Кредиторы не хотят ждать. Внезапно он решил пооткровенничать, почему нет? Один раз слезы и мольбы уже сослужили ему недурную услугу в общении с этим самым аристократом. Быть может, спокойная скорбь тоже на что-то сгодится. - Вечером того дня, когда вы и синьор Скалатти навестили нас, к нам заглянули посланцы от хозяина игорного дома, в котором я… был слишком неосторожен. – Печальный взор юного притворщика был устремлен в пол, губы едва заметно подрагивали, и голос его звучал в трогательном ре-миноре. - И предупредили, что мне следует вернуть деньги в самое ближайшее время. Концерты приносят прибыль, и в посольстве с нами расплатились, как было обещано. Но этого, увы, недостаточно. Приходится спешно продавать то, что семья, конечно же, хотела бы сохранить. В иных обстоятельствах. Доброго вам дня, ваша милость, - скрипач попятился к двери, мечтая поскорее улизнуть из лавки ростовщика и, даст бог, никогда больше сюда не возвращаться.
Раниеро ди Фиори: Альфонсо был подозрителен, как профиль Людовика XV на пиастре, и взгляд, которым ди Фиори проводил скрипача, трудно было назвать дружелюбным. Скорее, нехорошим и задумчивым. Предлагать Мезарди «легкую работу за достойную оплату» почему-то не хотелось. Может быть, стоило предоставить Витторио возможность его зарезать… Но не исключено, что эта жизнь еще может пригодиться. Вот только в каком качестве? - Иди, - согласился ди Фиори, словно в его власти было разрешить или запретить музыканту убраться. - День и вправду… Неплох. Покривив таким образом душою, Раниеро повернулся к Савино и перебросил ему увесистый мешочек, глухо брякнувший об стойку. Ростовщик с интересом прищурился и принялся распутывать завязки. Эпизод завершен
полная версия страницы