Форум » Ах, Неаполь, жемчужина у моря... » Завтрак на Белом Холме » Ответить
Завтрак на Белом Холме
Винченцо дель Боско: 10 июня 1744 года, утро. Палаццо делла Корте, затем Коллина Бианка, палаццо семейства полковника дель Боско
Паола Фьорелли: - Розы, синьорина. Вернее одна единственная роза, - натянутым тенором объявила Паола, ощущая себя героиней пафосного и довольно неумного романа. «Боже мой, во что я ввязываюсь!» - простонал ангел. «У меня нет выбора. Я обязана барону Ферранте жизнью», - напомнил бесенок, на этот раз непривычно серьезный. - Удивительного золотистого цвета, - синьор Фьорелли вызывающе провел взглядом по корсажу Челии из золотистого шелка, расшитого такой же золотой нитью. – Никогда не встречал подобной. А я, синьорина, можете поверить мне на слово, большой знаток и ценитель диковинных цветов. «Вы болтун и нахал, Фьорелли, болтун и нахал. И единственное ваше спасение в том, что молодой племянник графа Виценто, быть может, фехтует еще хуже, чем вы сами…» - И как знаток, позволю себе заметить, что эта азалия подойдет к моему камзолу куда лучше, чем к камзолу синьора Беллони, - заключила Паола с беспечной насмешкой висельника, приготовившегося сунуть голову в петлю. «Ну же, Челия, будь умницей, разве ты допустишь некрасивую ссору между своими кавалерами? - мысленно молила синьорина. – Что скажет твоя матушка? Что скажет дядя?... О, я знаю, что скажет дядя. Особенно, что он скажет мне. В романах часто пишут «провалиться под землю от стыда». Любопытно, и как они это делают?...»
Джулиано Беллони: Джулиано с удовольствием воспользовался ситуацией и положил свою руку на нежную ладошку синьорины: - Я буду носить это, как величайшую драгоценность, полученную из ваших рук, синьорина! А потом засушу цветок и сохраню его, как память об этой прогулке! Уж чему-чему, а щедро отвешивать девушкам комплименты Джулиано учить было не нужно. Последующие слова Фьорелли не вызвали у Беллони ничего, кроме удивления. Вот уж поистине, нельзя судить о людях по внешности! С первого взгляда Гвидо показался Джулиано мягким и приятным, а тут - да он просто сам лезет на рожон! Вот уж ничего странного, что он нарвался на дуэль! Беллони с удивлением воззрился на своего нового приятеля. Странно выходило. Только что, за столом, Гвидо уверял, что почтет за счастье компанию Джулиано, и почти тут же ищет повод для ссоры. А ссориться с кем-либо сейчас юноше совершенно не хотелось. - Синьор, давайте не будем портить синьорине утро, споря из-за цветка! К тому же эта азалия не единственная в саду, ведь так, синьорина? Лучше попросите синьорину Челию подарить цветок и вам, а потом вы расскажете нам о той самой дуэли, о которой упоминал синьор Винченцо. - Джулиано рассмеялся. - Наверняка вы как следует проучили наглеца, верно?
Челия дель Боско: Челия удивленно вскинула голову. По взгляду Фьорелли, - дерзкому, и в то же время полному чуть ли не отчаяния, - видно было, что миролюбивая отповедь Джулиано пропала втуне. Синьор Гвидо ищет ссоры? Но зачем, с какой целью? Да еще в столь навязчивой манере. Наверное, стоило бы красиво оскорбиться и потребовать немедленно покинуть их с синьором Беллони общество. Или, наоборот, легкомысленно рассмеяться и подыграть благоразумному Джулиано. Но Челия, сама неплохая притворщица, - не даром она питала столь нежную любовь к домашним театральным экспериментам, - слышала откровенную фальшь в комплиментах Фьорелли. О нет, он ничуть не очарован ею. А вот обнаружить себя удобным предлогом для ссоры двух молодых людей синьорине дель Боско вовсе не хотелось. - Да будет вам известно, что не каждая дерзость заслуживает награды, синьор Фьорелли, - сухо сообщила девушка, не спеша одаривать синеглазого наглеца цветами, и вообще недоумевая, каким образом ее безукоризненно сдержанный в любой ситуации дядюшка вывел в свет столь самоуверенного молодого человека. - Мне не жаль подарить вам цветок, наша природа весьма щедра на красоту, но я не уверена, что вы удовлетворитесь этой милой безделицей и вспомните о приличиях. Поэтому… Что вам собственно нужно? Весь этот наигранный пыл… Должен преследовать какие-то цели. И каковы же они?
Паола Фьорелли: - Подарите мне пять минут наедине, синьорина Челия, и, клянусь вам, я сделаюсь образчиком учтивости до конца моих дней, - на этот раз с неподдельной искренностью воскликнула Паола, стараясь подавить в душе мучительное чувство неловкости перед Джулиано Беллони. Которому, к сожалению, она не могла сейчас объяснить всю истинную подоплеку своего дерзкого фарса. Молодой человек, между тем, оказался спасительно-любезен. Девушка не сомневалась в том, что более самоуверенные и старшие мужчины, вроде того же Ферранте или ее покровителя (если все еще покровителя!) маркиза дель Боско не оставили бы подобную дерзость безнаказанной. И потому Фьорелли преисполнился немедленной благодарностью к племяннику министра. - Мои намерения чисты, синьорина, уверяю вас. Я ни словом, ни, тем более, делом не осмелюсь оскорбить вас или причинить вам какие-либо неудобства. Всего лишь несколько минут. Мы дойдем до конца во-он той аллеи, и тут же вернемся. Я надеюсь, синьор Беллони, вы простите меня за то, что я столь бесцеремонно похищаю у вас эту прекрасную розу? Принося эти запоздалые извинения, Паола мысленно поблагодарила синьора Винченцо за тот слой пудры, что покрывал сейчас ее лицо, смягчая предательскую игру красок на щеках «дерзкого юнца». Иначе все давно догадались бы уже, что дерзости эти даются Фьорелли с большим трудом.
Джулиано Беллони: Пять минут наедине?! Нет, воистину! Этот Фьорелли забывается! Джулиано готов был посмеяться над дерзостью мальчишки (а Гвидо после своего заявления немедленно превратился из возможного хорошего приятеля в дерзкого мальчишку), когда он начал оспаривать лучшее место для азалии, но иметь столько наглости, чтобы просить у него прощения за то, что он похищает синьорину? Еще и уверяя ее в чистоте своих намерений? Что он задумал? Кажется, дело тут далеко не в цветах. Гвидо, разумеется, как и Джулиано, слышал о приданом Челии дель Боско и видел переданную синьоре Катарине бумагу так же хорошо, как и сам Беллони. Так значит, вот оно что! Он вознамерился завладеть этими деньгами? Не просто же так привел его сюда синьор Винченцо! - А мне, значит, вы предлагаете смиренно постоять здесь, синьор Фьорелли? - Джулиано продолжал говорить вежливо, но глаза его загорелись. Он шагнул навстречу Гвидо, заслоняя своей спиной Челию. - Очень любезно с вашей стороны. Лучше уж сразу бы попросили меня, еще за столом, не мешать вашей беседе. Видимо, вам не терпится обсудить с синьориной азалии?
Челия дель Боско: - Не думаю, что за пять минут синьор Фьорелли многое успеет рассказать мне об азалиях, - вздохнула Челия, выскальзывая из-под любезной защиты синьора Беллони. Он, кажется, обижен, и будет обижен еще сильнее. Ибо нет в природе такой силы, что можно было бы противопоставить женскому любопытству. А поведение Гвидо Фьорелли, столь вызывающе нарушающее все принятые в свете условности, не могло не пробудить в синьорине дель Боско острое желание знать, что происходит. К тому же аллея, на которую указывал «будущий барон», давала разве что иллюзию уединения. Действительно, за свою репутацию в данном случае ей можно не беспокоиться. - Ровно как о золотистых розах и прочих диковинках. Я не стану отказывать в любезности другу моего дяди. Хоть и не понимаю, признаться, к чему вся эта таинственность. Пять минут, синьор Фьорелли, и помните ваше обещание. Я не стану слушать вас ни минутой более, - предупредила Челия, подарив Джулиано ласковый и немного смущенный взгляд, а Паолу наградив ровно противоположным. Однако, живые искры терзающего девушку любопытства все же не позволили золотисто-карим глазам синьорины убедительно продемонстрировать недовольство. Подобрав подол платья, она нарочито быстро зашагала в сторону небольшой беседки, в которую упиралась выбранная Фьорелли аллея. Ожидая что синьор Гвидо, раз уж ему жизненно необходимо говорить с ней, потрудится не отставать.
Джулиано Беллони: - Отказывать дамам не в моих правилах, - Джулиано поклонился Челии в ответ на ее нежный взгляд, затем вскинул голову и вызывающе посмотрел на Гвидо. - Радуйтесь, синьор. И не задерживайтесь. Время, любезно предоставленное вам синьориной, уже, кажется, пошло. Синьорина, - напоследок Джулиано мягко коснулся руки Челии, а затем цветка на своем камзоле. - Я буду ждать вас здесь. Полюбуюсь пока азалиями, если синьор Гвидо не желает составить мне в этом компанию. Парочка быстро удалялась от него. Джулиано усмехнулся: синьорина бегала явно быстрее Гвидо. Беллони совершенно не собирался стоять неподвижно и изучать абсолютно не интересующие его азалии. Никакая растительность не привлекала его сейчас, кроме довольно густых зарослей, которые окружали избранную Челией беседку. И, разумеется, не с целью полюбоваться их красотой. Гвидо и Челия не обращали сейчас на него внимания, и юноша, нырнув в заросли, под прикрытием кустарника кинулся догонять удалявшуюся от него пару. Синьорина проявила достаточно резвости, но у Беллони ушло совсем немного времени, чтобы догнать девушку и ее столь дерзкого кавалера. Приблизившись к ним так, чтобы слышать разговор, скрытый от них зарослями кустарника, он приготовился услышать весьма и весьма занимательную беседу.
Паола Фьорелли: Фьорелли пришлось учиться «бегать за девушками», причем в нетипичном, то есть самом прямом значении этого фривольного определения. - Синьорина дель Боско, смирите гнев на милость, - взмолилась Паола, убедившись, что на бегу изображать по-мужски низкий голос более чем затруднительно. – Я хотел поговорить с вами наедине, потому что речь пойдет… О том ночном нападении на вашу карету. Я был уверен, что ни ваша матушка, ни мой покровитель, ваш дядюшка, не позволят нам побеседовать на эту тему. Они защищают ваш покой, я понимаю, я же… Я хотел расспросить вас о том грабителе. Вы назвали его бароном Ферранте. Видите ли, совершенно неожиданно, но я знаком с бароном. Ваши слова шокировали меня. Не это слабо сказано. Они меня потрясли! Моей первой мыслью, милая Челия, была мысль о том, что произошла какая-то чудовищная ошибка. Поэтому умоляю вас, расскажите мне, когда и при каких обстоятельствах разбойники напали на вас. Вы помните точное время, место?.. «Боже, пусть она скажет, что нападение произошло в ночь с понедельника на вторник, - синьорина Фьорелли скрестила пальцы на удачу, хотя ее духовник, пожалуй, не одобрил бы подобное суеверие. – Как раз в тот вечер Ферранте спас меня от бандитов в веселых кварталах, а потом мы отправились…» Щеки ее заалели при воспоминании о визите в дом терпимости, но Гвидо Фьореллли на сегодняшнее утро уже краснел и бледнел столько раз, что это не должно более удивлять племянницу маркиза.
Челия дель Боско: - Неожиданная просьба, и неожиданный вопрос, признаю. Челия остановилась на пороге небольшой беседки и сделала знак Фьорелли следовать за ней вовнутрь. Тема разговора, действительно, оказалась столь далека от бесед о розах и общепринятых ухаживаний, что синьорина дель Боско сменила гнев на милость. Если молодой человек задумал понравится ей таким неожиданным способом, то это очень сложный путь. - Но если вы, как говорите, лично знакомы с бароном Ферранте, то ваш интерес понятен. Никакой тайны из своих печальных похождений я делать не стану. Девушка опустилась на невысокую мраморную скамейку и нахмурилась, припоминая подробности скандальной ночи. - Я возвращалась с приема в венецианском посольстве. Моей матери, - иногда она бывает властной и непреклонной, хоть со стороны это совершенно незаметно, - вздумалось отослать меня домой раньше, - Челия коротко пожала плечами, принимая, как данность, то факт, что синьоре Катарине порой удобнее обращаться с ней, как с ребенком. – Я ехала одна, не считая кучера, разумеется. Потом вдруг карета остановилась, туда ворвался мужчина в маске. Расспрашивал, кто я такая, где мой отец, перевернул вверх дном внутренности экипажа. Я предлагала ему свои драгоценности, он отказался. После этого мне на помощь подоспел мой отец, схватился с грабителем и ранил его. В правую руку. А вчера я узнала, что по этой примете арестован… ваш знакомый. Вот собственно и все.
Паола Фьорелли: Прием в венецианском посольстве? Сказанное Челией мало что дало Паоле: протеже маркиза дель Боско при всем желании вряд ли мог считать себя полностью «светским господином». - Простите меня, прекрасная синьорина, - с явным сожалением, и в то же время откровенно нетерпеливо воскликнул синьор Фьорелли. Истина была где-то рядом, рукой подать, но, по обыкновению всех истин, никак не желала падать в протянутую ладонь. - Если я еще раз покажусь вам невежей и провинциалом, но я не имею представления, о какой дате вы говорите. Ах, я хотел бы, чтобы меня приглашали на приемы в посольства, но пока что… Увы. Вы спросите, отчего я так навязчив? Дело в том, что я самолично видел, каким образом барон Ферранте получил эту злосчастную рану, ту самую, на которой основывается все обвинение. Дело происходило совсем в ином месте, и, вполне возможно, в иное время. Мне хочется быть уверенным, что речь идет именно о совпадении и последовавшей за ней ошибке. Впрочем, даже призвав на помощь всю свою осторожность и все свое воображение, Паола не могла поверить в то, что Ферранте, оставив ее на ночь в Доме Масок, отправился со своими приятелями разбойничать на большую дорогу. Это… слишком фантастичное предположение!
Челия дель Боско: Челия задумчиво провела ладонью по лицу. - Это было… Вечером третьего дня. В понедельник. Да, в прошлый понедельник, еще до полуночи, мне кажется, но было уже темно, а сейчас, как вы знаете, темнеет поздно. Значит, вы знаете барона Ферранте… И не верите, что он мог грабить на дорогах… Что он за человек, синьор Фьорелли, как выглядит, что из себя представляет? На этот раз уже сама синьорина дель Боско демонстрировала любопытство, вполне резонное, если учесть просьбу дяди навестить арестованного в Сант-Эльмо. - Молод он или стар, вспыльчив или спокоен, любезен или язвителен? Где и когда был так ужасно неудачно ранен? И как мой отец умудрился узнать об этом? Девушка надеялась, что всадник на вороном коне навсегда растаял в темноте и следом за этим оказался в безопасности. Она ошиблась. Законопослушной синьорине стоило бы порадоваться ловкости королевского правосудия, но…
Паола Фьорелли: - Да, все сходится! – с горячностью воскликнула Паола. – В этот самый вечер я… Она запнулась, не решаясь (да и не собираясь) рассказывать синьорине дель Боско подробности своего похода в «Синего петуха». – В этот вечер барон Ферранте совершенно точно не мог напасть на вас, мы вместе кутили в веселых кварталах… до утра, - обтекаемо пояснил Фьорелли, лихорадочно пытаясь сообразить, что же теперь делать. Попытка поговорить с маркизом дель Боско потерпела фиаско. Самой обращаться к властям? Тут в воображении девушки не к стати всплыло предупреждение его сиятельства о том, что разбирательство по делу барона повлечет за собой и проверку ее собственной личности. И если ей не удастся убедительно сыграть роль собственного брата, ее дело плохо. Господи, ну почему в жизни все так запутанно! - Синьор Ферранте… - упавшим голосом начала рассказывать Паола, - человек вспыльчивый, но благородный. «Не так давно, дорогая, ты считала иначе», - язвительно пискнул бесенок и тут же умолк, пристыженный. - И я хотел сказать, что даже если вам покажется, что вы узнаете в нем грабителя… То это неправда, синьорина. Это просто невозможно. Я прошу вас помнить об этом, ведь от ваших слов теперь многое зависит, не так ли?
Челия дель Боско: - Если я верно понимаю вас, синьор Фьорелли, вы предлагаете мне поверить вам на слово, ничего толком не поясняя? Уточнила Челия, поднимая на молодого человека донельзя удивленный взгляд. - И это при том, что мы едва знакомы, вы вели себя все это время довольно развязно, и единственное, что свидетельствует в моих глазах в вашу пользу, это покровительство моего дяди. Я скажу вам со всей откровенностью, ваши слова имели бы куда большую убедительность, если бы вы сначала поговорили с маркизом дель Боско, а потом уже потом он – со мной. Довольно удивительно, что синьор Винченцо ни словом ни обмолвился о том, что вы знакомы с бароном Ферранте и где-то кутили с ним как раз во время нападения на мою карету. Ему ничего не известно об этом факте? Более того, мне кажется, именно дядя рассказал моему отцу о ране, ставшей главным пунктом обвинения. Все это, признаться, очень странно, - протянула синьорина, демонстрируя неожиданную склонность к логическим рассуждениям. Как ни парадоксально бы это прозвучало, Челия дель Боско испытывала куда большую симпатию к человеку, который действительно напал на ее карету, чем к синьору, по словам Гвидо Фьорелли, не имеющему к ее ночным приключениям никакого отношения.
Паола Фьорелли: Паола нервически прикусила губу. Племянница маркиза, похоже, не жаждала помогать ей так же, как и сам маркиз. Что ж, оставалось разве что сказать правду. Вернее, честь правды, предназначенную на показ. - Мне жаль, синьорина, что я произвел на вас столь неприятное впечатление. Но моя дерзость и, возможно, неучтивость есть следствие моего сложного положения, - со вздохом «сознался» синьор Фьорелли. – Представляя меня вашей матушке и графу, его сиятельство не упомянул, что мой отец, - его давний друг, - погиб четырнадцать лет назад во время разбойничьего нападения. Однако моя мать до своего последнего дыхания была убеждена, что это убийство не было случайностью, его организовал и оплатил мой дядя. Я приехал в Неаполь не только для того, чтобы вернуть себе фамильный титул. Я хочу докопаться до правды. За те недолгие дни, синьорина, что я провел в столице, мне удалось разузнать кое-что… А главное, я и сам успел подвергнуться нападению. Как раз в этот момент судьба столкнула меня с бароном Ферранте, и я обязан этому синьору своей жизнью. Однако, - понимаете, милая Челия, как все сложно и запутанно, - ваш дядюшка полагает, что мне ни в коем случае невозможно обнародовать подробности этого нападения. Это может вспугнуть моих врагов, и в следующий раз они будут более осторожны. В конце рассказа Паола слегка покривила душой, и бедный ангел за ее плечом трагически возвел очи горе. Маркиз дель Боско не желал встречи своего протеже с королевским прокурором совсем по иной причине.
Челия дель Боско: На какое-то время в беседке воцарилось молчание. Решительно, история, озвученная «молодым наглецом», была слишком невероятной, чтобы оказаться ложью. - Я соболезную вам, синьор Фьорелли, - наконец вздохнула Челия, и взор ее, обращенный на Паолу, был полон неподдельного сочувствия. – И надеюсь, что мой дядя, если и не заменит вам родственников, - что, конечно же, невозможно, - все же окажется помощником и защитником от козней дяди вашего. Я не стану спрашивать, уверены ли вы в своих обвинениях. Не мне судить об этом… Но обещаю вам, что сделаю для освобождения синьора Ферранте все, что будет в моих силах. Вы удовлетворены? А теперь… Не стоит понапрасну испытывать терпение синьора Беллони. Он очень мил, любезен и не заслуживает подобного отношения. Синьорина дель Боско могла уже убедиться окончательно, что Фьорелли и не думает ухаживать за ней, а потому совершенно свободно заговорила о Джулиано. Хотя, возможно, тепло отзываясь о племяннике министра, дочь полковника и пыталась слегка подначить псевдо-кавалера, поначалу осыпавшего ее комплиментами, а теперь полностью поглощенного собственными заботами. Не ожидая, впрочем, никаких явных демонстраций ревности, девушка вспорхнула со скамейки и протянула Гвидо руку, давая понять, что их тет-а-тет окончен.
Паола Фьорелли: Последовала минутная заминка. Паола Фьорелли старалась вести себя так, как и подобает молодому человеку. Но всех мелочей не предусмотришь. Вот и сейчас, охваченная волнением и погруженная в собственные мысли, она не сразу сообразила, какого знака учтивости ждет от нее синьорина дель Боско. И лишь затем, вновь заалев предательским румянцем, торопливо, и оттого вдвойне неловко склонилась к изящной ручке Челии, изображая видимость поцелуя. Господи, ну почему такие вот банальности даются нам труднее всего? Синьорина Фьорелли предпочла бы, чтобы руки целовали ей. Но отчаянные обстоятельства требуют отчаянных решений и, порой, такого же отчаянного притворства. - Благодарю вас, милая Челия. У вас доброе сердце, говорят, это большая редкость в наши дни, - патетически провозгласил Фьорелли, чтобы как-то скрыть свою досадную оплошность. – Я не просто удовлетворен, я окрылен, и от всей души надеюсь, что барону Ферранте теперь ничто более не угрожает. На самом деле Паола понимала, что одного обещания добросердечной девушки явно недостаточно для того, чтобы помочь узнику оправдаться. Вокруг него достаточно людей куда менее добросердечных и решительно настроенных. - Я смогу как-то узнать о результатах вашей поездки в Сант-Эльмо? – просительно добавил Фьорелли. И неважно было, что Челия могла принять это желание за желание снова увидеться с ней.
Джулиано Беллони: Джулиано слушал, стараясь не упустить ни единого слова. Но предмет разговора мнимого Гвидо с Челией совершенно не соответствовал ожиданиям молодого человека. Удивительное дело! Это юноша, показавшийся Беллони сперва весьма приятным, а потом невероятно наглым, был настолько далек от мыслей об ухаживаниях и притязаний на столь неожиданно возросшее приданое Челии... по крайней мере на первый взгляд, или, вернее сказать, на первый слух, что Джулиано даже готов был простить его дерзкую выходку. Впрочем, все эти слова ни о чем пока не говорили. Может, он и правда друг этого барона Ферранте, о котором они завели речь. А может, выдумал все от начала и до конца. Как, впрочем, и историю о своем собственном положении. Сам Беллони умел придумывать подобные истории не хуже завзятого сочинителя пьесок. По крайней мере это вполне могло оказаться всего лишь хитростью, чтобы вызвать симпатии синьорины. Джулиано не стал дожидаться, чтобы парочка обнаружила его присутствие в подозрительной близости от них, и быстро зашагал обратно, к тому месту, где они расстались с Челией и Гвидо. Время, отпущенное синьориной на разговор тет-а-тет, истекало, и Беллони предпочел не услышать конец беседы, чем быть обнаруженным. Впрочем, вряд ли там будет сказано что-либо еще достаточно интересное. Он вынырнул из кустов в том же месте, где они расстались пять минут назад, и сделал вид, что внимательно рассматривает кустарник. Пусть Челия и Гвидо, подойдя, застанут его за этим скучнейшим занятием.
Граф Виценто: Граф Виценто недолго отдавал дань природе. Однако и возвращаться в общество Винченцо и Катарины дель Боско он пока не спешил. С недавних пор синьор ди Мадильяни познал истинную цену семейных ссор, и посему решил не вмешиваться в развернувшуюся за завтраком, не желая портить отношения ни с маркизом, ни с его невесткой. Вместо этого господин министр предпочел, будто бы ненароком, пройтись в ту же сторону, куда удалилась троица молодых людей. Джулиано Беллони все же без сомнения приходился графу родственником. Чезаре любил подглядывать не меньше, чем его племянник – подслушивать. Тем более, что синьор Винченцо, своей неожиданной щедростью, превратил Челию в приз, слишком ценный для того, чтобы его упустить. Джулиано, конечно, умный мальчик, но и Гвидо Фьорелли, надо признать, из хорошей семьи, и притом весьма смазлив… Синьору ди Мадильяни потребовался всего один беглый взгляд на диспозицию, - на зрение, не смотря на возраст, он никогда не жаловался, если у министра и темнело порой в глазах, то лишь от ярости, - чтобы оценить всю основательность собственных подозрений. Сначала он увидел только Джулиано, синьорина дель Боско и молодой Фьорелли исчезли, оставив его племянника в одиночестве. И лишь минутой позже насторожившийся граф разглядел парочку, возвращающуюся из беседки. «Вот прохвост, вот негодяй! Этот Фьорелли не даром притащился за маркизом. А что если у них уже все сговорено, и мальчишке обещана рука аппетитной девицы?! Нет, не может быть, в таком случае синьора Катарина не пригласила бы их с Джулиано обедать… И почему, черт возьми, этот молодой глупец, сынок его кузины, реагирует на происходящее столь спокойно!» В это мгновение министр вспомнил о дуэли, и помрачнел. Лишиться племянника в подобном времяпровождении ему не улыбалось. Но и дожидаться, пока у тебя из-под носа уведут солидное приданое – тоже не дело. Придется поговорить с мальчишкой, объяснить ему, что к чему. Не сейчас, позднее, но…
Челия дель Боско: - Оставьте это, синьор Фьорелли, - вздохнула Челия, научившаяся уже различать фальшь в словах своего странного собеседника. – Не стоит, право же, благодарить меня за то, что я еще не успела сделать. Этот Гвидо вообще казался девушке весьма своеобразным молодым человеком. Синьорину не покидало ощущение, что при общении с ним она становится частью какой-то театральной импровизации. Что ж, возможно у нее еще будет время и возможность разобраться в причинах этой неестественности поведения юноши. Тем более, что он просит о новой встрече. - Я могла бы прислать вам записку, - задумчиво протянула Челия, не отказав себе в небольшом девичьем упражнении «невинное кокетство». – Или, полагаете, не стоит доверять подобные новости бумаге?
Паола Фьорелли: - О нет, не нужно… записку! – вырвалось у Паолы, разрывающейся между желанием поскорее получить известия из крепости и резонной осторожностью человека, поступающего ровно наперекор пожеланиям своего покровителя. Синьорина Фьорелли не сомневалась, новость о том, что она уговаривала Челию помочь барону Ферранте, не приведет маркиза дель Боско в восторг. - Но как… на счет небольшой прогулки по набережной завтра утром? Я слышал, в Неаполе это место излюбленного светского променада. Мы могли бы… Случайно, и не вызывая никаких подозрений встретиться там во время прогулки и обменяться парой слов. Джулиано Беллони с преувеличенным вниманием рассматривал розовый куст, и при взгляде на молодого синьора, Паола испытала ощутимый укол совести. Как ни крути, она поступает по светским меркам весьма дурно, вмешиваясь в отношения синьорины дель Боско и племянника министра. И юноша, и девушка могут бог знает что вообразить себе. Что было бы более чем неловко.
полная версия страницы