Форум » Ах, Неаполь, жемчужина у моря... » Кто хочет знать, что его ожидает, пусть посмотрит в глаза своего врага » Ответить
Кто хочет знать, что его ожидает, пусть посмотрит в глаза своего врага
Анджела ди Орланди: 7 июня 1744 года, прием в Венецианском посольстве.
Ответов - 25, стр:
1 2 All
Анджела ди Орланди: Если после визита к Патриции Анжела еще сомневалась в принятом решении, то у себя в будуаре, одеваясь для приема в посольстве, она окончательно утвердилась в нем, увидев, до чего восхитительный жемчуг сочетается с кораллового цвета платьем – или же такой чарующий блеск ему придает ее страстное желание надеть его? Как и следовало ожидать, Анжела не устояла. В конечном счете, если ее тайный поклонник будет на приеме у посла, он должен видеть, что его душевный порыв не растрачен впустую. И, возможно, это побудит его открыться – а чего еще могло желать взбудораженное женское любопытство? Хотя Анжеле очень хотелось довериться своему чутью, подсказывавшему, что имя дарителя ей уже известно… Итак, синьора ди Орланди явилась в посольство в компании своей вчерашней спутницы, синьоры Торино (та, разрываемая самыми противоречивыми чувствами, так и не набралась решимости отказать Анжеле в просьбе сопровождать ее), сияя понятной любой сколько-нибудь хорошенькой женщине гордостью, на редкость шедшей к ее строгим чертам, но под темным покровом ресниц пряталось почти неуместное любопытство. Жемчужное ожерелье на точеной шее бархатистыми переливами оттеняло золотистый тон нежной кожи, еще более разжигая лукавый огонек в черных глазах Анжелы. Знакомых лиц в зале было немного, и неизбежные формальности занимали довольно продолжительное время. Приятельница не очень-то охотно исполняла миссию, вмененную ей в обязанность любезностью подруги. Антония так и знала, что ей будет отведена именно эта незавидная роль – ввести куда более привлекательную Анжелу в круг своих знакомых, с досадной предсказуемостью бросавшихся приветствовать ее и, не теряя ни секунды, просившим представить их ее «ослепительной подруге». Сама же Анжела обворожительно улыбалась каждому новому знакомому, скользившему жадным взглядом по ее декольте, помимо воли ожидая, что он узнает свой подарок и как-то обнаружит себя... Но надежды эти раз за разом не оправдывались, и Анжела начинала утомляться бесконечной чередой однообразных друзей синьоры Торино. - Ах, синьор Маттео! - очередное приторно восторженное восклицание Антонии заставило Анжелу отвернуться, сделав вид, будто ее вниманием завладело одно из полотен, украшавших стены, дабы скрыть от неумолимо приближающегося надутого индюка презрительную гримаску. И тут только заметила мужчину, не сводившего с нее глаз. Кудахтанье Антонии призвало ее обратить взор на церемонно кланяющегося ей Маттео, но Анжела едва ли поняла хоть слово из того, что он говорил, выжидая момент, чтобы украдкой бросить еще один взгляд на заинтересовавшего ее незнакомца...
Шарль де Номюр: Шарль прибыл на прием в венецианское посольство в приподнятом настроении. Он был твердо намерен приятно провести время, не забывая, при этом, извлекать пользу. Последняя заключалась в знакомстве со знатью Неаполя, - и не только с женской ее половиной, - и готовностью слушать сплетни. Благодаря французскому послу с первой задачей он с легкостью справлялся. Одно-два знакомства с легкой руки маркиза, а дальше Шарль уже сам прокладывал себе путь в бурном море неаполитанского светского общества. Сплетни же новые знакомые готовы было дарить щедрой рукой. Через полчаса виконт готов был признать, что прием полностью оправдывает потраченное время. В его арсенале было несколько немаловажных знакомств, множество вздорных и курьезных сплетен, среди которых можно выделить парочку весьма любопытных и заслуживающих внимания, и, наконец, Шарль отметил, что две… нет, три синьоры способны в будущем урвать львиную долю его внимания. Конечно же, не все вместе, пока только одна из них. И вскорости он выберет ту единственную. Первую единственную. И сейчас, общаясь с графом М*** и его унылой племянницей, виконт бросал осторожные изучающие взгляды на одну из выбранных молодых женщин, совмещая важную задачу – выбор будущей пассии, с еще более важной – создавать видимость, что внимательно слушает графа. Даже не слушает, а внимает. А все от того, что граф – значительная фигура на шахматной доске неаполитанской знати. Но синьора отвлекала его. Она порхала по зале, как яркая бабочка, и виконт не поспевал за ней, не выказывая явного пренебрежения историями графа. Очередной взгляд в сторону красавицы споткнулся на неожиданной картине. На некотором расстоянии от них, окруженная мужчинами, и явно получающая от этого удовольствие, блистала молодая брюнетка. Но не красота женщины, не число поклонников поразили виконта – затаив дыхание, Шарль наблюдал за игрой бликов на прекрасном жемчужном колье. Даже с такого расстояния, он готов был чем угодно поклясться, что ему знакомо это украшение. Как и серьги в ушках женщины. Каждая жемчужина была идеально подобрана, но главной особенностью была подвеска колье – это была крупная, в виде капли, жемчужина. И капля, и две жемчужины по сторонам от нее, были другого цвета, чем остальные бусины в колье или серьгах. Виконт не верил своим глазам. Он даже слегка встряхнул головой, но женщина с колье не исчезла. Или может сказать: убийца и воровка в фамильных драгоценностях де Номюров не исчезла. Виконт не верил в совпадение; он был уверен, что встретил синьору ди Орланди. И он не упустит возможности с ней познакомиться. И такую возможность ему предоставил синьор Маттео, который подошел и вот прямо сейчас разговаривает с брюнеткой и ее приятельницей. Или компаньонкой. Они с Маттео познакомились только что на приеме, но ничто не помешает Шарлю присоединиться к их кружку, обратиться к Маттео и, тем самым, вынудив представить его синьоре. А потом он найдет способ избавиться от него. Шарль коротко извинился перед собеседниками, ссылаясь на встречу с давними знакомыми, изобразил сожаление от внезапно прерванной беседы, и ретировался. К компании он направился с уверенной улыбкой человека, который не сомневается, что ему будут рады. - Синьор Маттео! Не уверен, что смогу сейчас завладеть вашим вниманием, когда вы в столь прекрасном обществе, - короткий, но очень изящный поклон в сторону женщин, - но мы с вами не до конца обсудили ваше пребывание в Париже. Быть может, и синьорам будет интересно услышать ваш рассказ. Я позволил себе вольность, но ваши приключения столь интересны, что я… И виконт совершил рукой замысловатый пируэт, знаменуя им свое сожаление и свое неимоверное любопытство.
Анджела ди Орланди: Синьор Маттео с большой важностью рассуждал о приятности неожиданных знакомств, когда заскучавшая Анжела решилась снова оглянуться на незнакомого синьора, не без легкого волнения гадая, встретит ли его взгляд. И, обернувшись, увидела, что синьор расстался со своими собеседниками и направляется прямо к ним. Прервав монотонные разглагольствования Маттео с непринужденным изяществом, мужчина удостоился сразу двух женских улыбок: Антония несказанно обрадовалась тому, что Анжела перестала быть центром внимания в их кружке, польщенная же синьора ди Орланди улыбалась глазами, выражая удовольствие от его присутствия. Впрочем, ее мимолетная улыбка с равной вероятностью могла быть проявлением светской учтивости или искренней радости, на которую кавалер, похоже, самонадеянно рассчитывал. - Дамы позволят мне представить виконта де Номюра? – церемонно произнес Маттео, единственный недовольный появлением француза, отвлекшего от его блистательной особы внимание двух прелестных женщин. Представив обеих своих собеседниц, он только обиженно поджал губы, едва ли отдавая себе отчет, насколько смехотворна эта маска оскорбленного величия. - О, мы с удовольствием послушаем ваш рассказ, синьор Маттео! – Антония, вероятно, хотела умерить досаду для своего знакомого, но, не отрываясь, смотрела на француза, выдавая подлинную степень заинтересованности в ожидаемом рассказе. Благодушное расположение духа синьору Маттео, тем не менее, было возвращено, и занимательное повествование последовало незамедлительно. Анжела была мила и внимательна, поддерживая у рассказчика приятное заблуждение, что ему внимают с благоговением, и только черные глаза красавицы искрились отнюдь не восторгом от красочных приключений надутого неаполитанца. Все мысли синьоры были заняты де Номюром. Хорош собой, строен, голубые глаза смотрят дерзко. Лицо его не было ей знакомо, не припоминала она и короткой встречи в Сан-Карло, но, кто знает, может, он помнил? Она с мечтательной улыбкой как будто безотчетно коснулась тонкими пальчиками лежащего на волнующе высокой груди колье. Маттео, вдохновленный благосклонностью Анжелы, не скупился на слова, и занудная повесть грозила затянуться, но Антония не выдержала первой. Положа руку на сердце, ей следовало бы признать, что ей невыносимо пребывать в тени подруги, однако, синьоре составило меньше труда убедить себя, что она благородно спасает беднягу Маттео от губительных чар синьоры ди Орланди. Жаль, конечно, было оставлять де Номюра в руках Анжелы, но синьора Торино разумно рассудила, что своя синица дороже. Не придумав ничего лучше, она воскликнула, вглядываясь в гостей: - Ах, синьор Маттео, мне кажется, я вижу ту особу, которой я обещала вас представить! Она не простит мне даже минутного промедления! Уверена, виконт сумеет развлечь нашу милую Анжелу до нашего возвращения… Удивленный, но падкий на столь тонкую лесть Маттео рассыпался в извинениях перед Анжелой и виконтом и позволил себя увести. Синьора ди Орланди вздохнула с притворной печалью, провожая взором внушительную фигуру кавалера Антонии, и, обернувшись к Номюру, одарила его чарующей улыбкой. – Вы, должно быть, разочарованы, синьор де Номюр? Вдали от родины так приятно иметь возможность говорить о ней, не так ли?
Шарль де Номюр: Виконт с легкой улыбкой слушал Маттео, но мысли были заняты женщиной. «А этой особе не откажешь в наглости и выдержке. Вот же тварь…!» Шарль, конечно же, не ожидал, что при звуке его имени с синьорой случится нервный припадок или она пустится в оправдания. Но нервы этой женщины воистину крепкие – ни единый мускул не дернулся на ее лице, когда он был ей представлен. А это якобы невинное скольжение пальчиков по колье… Или мадам пыталась привлечь внимание к декольте? Шарль окинул женщину взглядом опытного оценщика. «Да, я могу понимает Филиппа - женщина привлекательна, яркая, живая… И вполне довольна собой». До сего момента главным для виконта было найти и уничтожить женщину. Как он этого добьется… вот здесь он не строил никаких планов и предположений, предпочел оставить эти решения на будущее. Доказать отравление не представляется возможным, банальное совратил-бросил – слишком легкое наказание для синьоры. Но они только познакомились. Он найдет уязвимое место синьоры ди Орланди. А пока он наблюдал, как подруга мадам с ловкостью завзятой сводницы оставляет их вдвоем. - Я не так давно покинул Францию, ностальгия еще не успела заявить свои права. – Манеры виконта не утратили легкости, в голосе по-прежнему играли теплые интонации. – А вам не хочется вернуться в Париж? Виконт не видел смысла скрывать, что ему известно кто она. Играть в незнание слишком глупо и вызовет ненужное подозрение. Лучше раскрыть свои карты. Вот только мадам увидит одни лишь шестерки.
Анджела ди Орланди: От удивления у Анжелы перехватило дыхание. Виконту де Номюру откуда-то было известно о ее пребывании в Париже. Более того, он помнил об этом, несмотря на то, что эта краткая поездка не оставила серьезного следа в душе синьоры ди Орланди. Она мало появлялась в свете – слишком свежа еще была память о погибшем по ее вине супруге, но, по всей видимости, и этого оказалось довольно, чтобы произвести неизгладимое впечатление на француза. Анжела порозовела от удовольствия. Воображение тут же нарисовало ей восторг и трепет кавалера, узревшего ее – ах, да накануне в Сан-Карло! Сверкающее на шее колье неожиданно приобрело новый смысл, и эта мысль сообщила новый блеск черным глазам красавицы. - Ах, я так давно покинула Францию, что ностальгия уже успела отступить, - с улыбкой парировала Анжела и продолжила с выражением мечтательной нежности на лице. – Впрочем, я была положительно очарована… - легкая запинка должна была подарить синьору, помнившему ее еще с той поры, надежду, что его тоже помнят, - … Парижем. Но теперь я дома, и ностальгия вряд ли скоро позволит мне вновь проститься с Неаполем… А что привело вас сюда? Дела, должно быть? – в черных глазах молодой женщины переливались лукавые искорки. Ей до смерти хотелось прочесть на лице де Номюра подтверждение своим догадкам.
Шарль де Номюр: Подобный вопрос предполагал только лишь один единственный галантный ответ. Не взирая, привлекает ли вас женщина или нет, испытываете ли желание увидеть ее на виселице или в своей постели. - Вечера предназначены для души и сердца. Оставим же для ума яркий день. Очарована… Странное определение. Виконту очень хотелось узнать у синьоры: всех ли своих жертв она считает очаровательными? И в какой момент: когда они живы или испуская последний вздох? И было ли их, жертв, много? Или же Филиппу выпала честь быть единственным в своем роде? Множество вопросов, на которые в свое время найдутся ответы. - Вы позволите проводить вас на террасу? Наслаждаясь теплым неаполитанским воздухом, мы можем вместе вспомнить Париж. – Шарль бросил не менее лукавый взгляд, но куда менее искренний. – Вдруг наши воспоминания совпадут?
Анджела ди Орланди: Де Номюр решительно отказался говорить о делах, еще более настроив в свою пользу Анжелу. Многие мужчины уверяют, будто умеют разделять дело и удовольствие, но далеко не каждый и впрямь откажет себя в удовольствии потешить свое самолюбие, особенно когда его делами интересуется молодая красивая женщина. При том, нет лучше способа польстить самолюбию прекрасной дамы, чем пренебречь своим собственным, а уж сделать это так галантно и непринужденно мог только француз. Анжела не могла не удивиться про себя, как же вышло, что Париж в ее воспоминаниях не связан с этим именем и этим лицом. Тем не менее, предложение де Номюра поделиться воспоминаниями вдали от посторонних глаз показалось весьма интересным, если не ее уму, то сердцу. Приличия предписывали ей с негодованием отказать кавалеру, но взгляд голубых глаз виконта звал ее поддаться искушению и последовать за новым знакомым… Синьора принялась обмахиваться веером, с томной грацией безмолвно сетуя на духоту, дабы все любители досужих сплетен уяснили, что даме непременно нужно оказаться на свежем воздухе по вполне естественным причинам. - Вы правы, синьор де Номюр, такие прекрасные вечера как этот следует посвящать воспоминаниям – или мечтам, - промурлыкала Анжела, вскинув на мужчину острый взгляд, и, опершись на руку кавалера, позволила ему увести себя в ласкающую темноту летней ночи.
Шарль де Номюр: В любое иное время, Шарля первым же делом увлек бы доверчивую синьору в уединенный уголок. Как бы не утверждали светские красавицы, что знают обо всех хитроумных уловках коварных мужчин и способны им противостоять, на деле, банальное трио - лунная ночь, внимание мужчины, не лишенного обаяния, и его тихий голос, произносящий разные волнительные глупости, - до сих пор способны творить нехитрые чудеса. Вот почему, виконт автоматически, на уровни инстинкта, которым должен обладать всякий уважающий себя мужчина, сразу же взглядом принялся выискивать темный уголок. Но тотчас вспомнил, что не для этого он сюда увлек синьору ди Орланди. Легкий необременительный флирт - это все, что он себе - пока - позволит. Виконт подвел свою даму к балюстраде и облокотился об нее спиной, имея, таким образом, возможность наблюдать, что делается в гостиной. - А ваши мечты неразрывно связаны с воспоминаниями? Или помогают создавать новые? И если в первом случае я прав то какие же мечты вы увезли из Парижа?
Анджела ди Орланди: Анжела почти ожидала если не пылкого признания, то, по меньшей мере, вопроса, как ей понравился его подарок. Но ни того, ни другого не случилось, так что смущенная и озадаченная Анжела со смешанным чувством разочарования и недоумения оглянулась на гостиную, полную людей, среди которых, видимо, и скрывался ее тайный поклонник. Впрочем, ему полезно увидеть, что предмет его желаний пользуется успехом. И Анжела повернулась к де Номюру с блуждающей улыбкой на устах. - Каждое воспоминание рождает, самое меньшее, одну мечту: или забыть, или вновь и вновь переживать его, - уклончиво ответила она, в напускной задумчивости принявшись чертить тонким пальчиком по холодному камню балюстрады, - нам суждено вечно бежать от воспоминаний или гнаться за мечтой… Сказав так, Анжела на мгновение умолкла и, вскинув голову, посмотрела прямо в лицо своему собеседнику. - А вы, синьор де Номюр? Вы бежали из Парижа или стремились сюда? – негромко спросила она со значением, в глазах синьоры промелькнул наполовину притушенный огонек совершенно неподдельного интереса.
Шарль де Номюр: Поведение и поступки окружающих де Номюра людей (с самого детства и до сего момента) твердо определили отношение виконта к правде: говорить ее – это значит, проявлять признаки дурного вкуса и плохого воспитания. Посему, услышать правдивое высказывание в гостиной…. это… также недостижимо, как провести неделю кряду в постели с красивой женщиной и при этом не уронить свое достоинство в ее глазах. И все же, в этом была своя положительная сторона: от тебя ведь тоже не ждут правды, любое твое откровенное слово воспримут в качестве шутки, вызова или, как в данном случае, грубой лести. Вот почему де Номюр даже и не подумал скрывать своих истинных мотивов. В ответ на взгляд синьоры виконт бросил не менее жаркий взгляд - вполовину наигранный, вполовину, черт возьми красоту синьоры, совершенно искренний, - и негромко произнес: - Я стремился в Неаполь. И, прежде чем вы меня уличите во лжи, добавлю, что прибыл сюда с деловой миссией. Но, … - Шарль прошелся откровенным взглядом по лицу женщины, чуть задержавшись на губах… потом спустился вдоль линии шеи к волнующей мужской разум ложбинке… там взгляд замер чуть дольше… Да, все же это колье еще совсем недавно принадлежало семейству де Номюром. Сомнений более не осталось, и виконт поднял глаза и поймал взгляд синьоры. -…. Будет ли это дерзостью, если я признаюсь: памятуя о том, что вы из Неаполя, я наделся на нашу встречу. Сыграть очарованного красотой синьоры болвана было несложно. И виконт решил, что это неплохая тактика – прикинуться влюбленным простачком и наблюдать за своей жертвой. Теперь Шарль принялся изучать маленькое изящное женское ушко. Пристальность взгляда и его продолжительность должны были утвердить синьору ди Орланди во мнении, что восхищения достойна даже самая крошечная ее частичка. - Какое очаровательное.. м-м-м… очаровательная вещица. Невообразимой красоты.
Анджела ди Орланди: Ничто так не завораживает женщину, как собственное отражение в откровенных глазах пылкого поклонника. Слова француза в полной мере оправдали ее ожидания: что ж удивляться, что он искал встречи с ней, если долгая разлука не охладила его страсти? Об этом красноречиво свидетельствовали жадные взгляды виконта – или он залюбовался волнующим мерцанием жемчуга? - Вам нравится? – с деланным простодушием отозвалась Анжела, легонько коснувшись пальчиками сережки, вдетой в нежное ушко. - Редко встретишь мужчину со столь тонким вкусом… - добавила она одобрительным тоном. Француз – ежели он, и в самом деле, как Анжела готова была вообразить, являлся загадочным дарителем – вполне законно мог принять это одобрение на свой счет, а игривый блеск в черных глазах красавицы и ее кокетливая улыбка должны были вознаградить поклонника за его хлопоты…
Шарль де Номюр: Ни капли не сомневаясь, что только что получил приглашение, Номюр потянулся рукой с намерением повторить путь тонкого женского пальчика. Но мужские пальцы, словно в нерешительности, замерли в нескольких дюймах от желанной цели. Рука нехотя опустилась, слегка коснувшись плеча женщины, потом кончики пальцы провели свой собственный «шелковый путь» по руке Анджелы и вновь замерли на условной границе: там, где тонкая ткань встречается с нежной кожей женской руки. Конечно же, де Номюр предпочел бы иную границу – чуть повыше, где покоится подвеска колье. - Мне почему-то кажется, что вы любите и цените редкости. Ленивым движением виконт оттолкнулся от каменной балюстрады. Теперь он стоял, закрыв Анджелу от любопытства шумной гостиной. - Но умеете ли вы хранить то, что попадает к вам в руки? Или нещадно расстаетесь, удовлетворив свои желания и мечты? И сожалеете ли после? Не то, чтобы он рассчитывал услышать, что синьору ди Орланди мучают угрызения совести, но хоть что-то она должна испытывать к своим жертвам.
Анджела ди Орланди: Следуя легкомысленным порывам своей души, Анжела вовсе не уверена была, что стремится получить от де Номюра в подтверждение его восхищения что-то более материальное, нежели прелестные капельки перламутра, украшающие ее шейку, или более красноречивое, чем выраженное в словах признание в своей слабости. Однако же виконт с самоуверенностью, свойственной французам, положился на взгляды и улыбки своей собеседницы. Его жест поначалу поверг Анжелу в негодование, но разочарование, когда рука мужчины остановилась в дюйме от ее щеки, и трепет, когда он заслонил ее от тех, кто мог случайно бросить взгляд им вслед, немало удивили ее саму. Неужто виконт не обманулся в своих надеждах? Анжела повернулась к самонадеянному кавалеру с вызовом в глубине смеющихся черных глаз и приподняла брови в напускном удивлении. - Как может женщина обещать постоянство, синьор? Мужчины ведь вечно упрекают женщин в переменчивости настроений и чувств… Разве вы иного мнения о нас? – весело поддразнила она и добавила шаловливо. – В таком случае, та, которой посчастливилось вызвать вашу благосклонность, должна хранить ее, как величайшую драгоценность!
Шарль де Номюр: Женщина стояла столь близко что наклонись виконт чуть вперед, он бы не только на взгляд смог бы оценить мягкость изгибов. Но пока рано, эту шалость ему бы не простили. Дабы не вводить себя в искушение, де Номюр не опускал глаза ниже лица светской красавицы. Он размышлял, что Анджела свела значение его слов до банальных взаимоотношений любовников. Постоянство женщине.... Или женщины мужчине... Первое виконт напрочь отвергал, второе же требовал. Но вслух от высказал совершенно противоположное. - Французы никогда ничего не требуют от женщин. Или вы уже позабыли об этом? Мы... - на Шарля появилась самодовольная улыбка: то ли он сейчас говорил от лица всей нации, то ли имел в виду только себя - пусть синьора сама решает, - .... француз все делает для того, чтобы у женщины не появилось иных устремлений, кроме как обращать свои чувства только на него. И если вы уж сравнили благосклонность мужчины с драгоценностями, то к каким именно вы ее приравниваете? Бриллианты, изумруды... или как этот восхитительный жемчуг?! Что любит и ценит переменчивая женщина? Шарль был рад, что заслоняет собой свет, льющийся из гостиной. Его лицо было в тени, и Анджела не сумеет уловить презрение, которое промелькнуло в его глазах при последних словах. Он-то знал, что синьора ди Орланди испытывает слабость к жемчугам. И при иных обстоятельствах виконт даже похвалил бы отменный вкус женщины: ведь колье, которые на ней надето ценное именно в виду своей исключительности.
Анджела ди Орланди: - И ваши соотечественники частенько преуспевают в своих коварных замыслах! - рассмеялась Анджела, не столько от настоящей веселости, сколько от того, что всеми правдами и неправдами стремилась скрыть волнение, внезапно охватившее ее под пристальным взглядом француза. - Вот только никак не могу вспомнить, в чем же тут дело, - продолжала она с видом сосредоточенной задумчивости, но с таким игривым огоньком во взгляде, что обмануться было невозможно, - то ли это ваша галантность и умение угадать желание переменчивой женщины... (красавица качнула головой, отчего жемчужины в серьгах весело затанцевали, словно говоря ему, что с ее предпочтениями он не ошибся), то ли это ваша настойчивость и ваше обворожительное самодовольство, - с нежной улыбкой закончила Анджела, предоставляя де Номюру самому судить, говорила она обо всей нации или имела в виду только его.
Шарль де Номюр: Будь благословенна темнота, под покровом которой можно вершить не только свои желания, но и утаивать свои чувства! Шарль никогда бы не подумал, что в его голове могут возникнуть столь неожиданные мысли. Сейчас ночь, верная союзница всякого мужчины, таила в себе не очарование и предвкушение, она превратилась в зияющую пасть голодного зверя. И виконт подкармливал этого зверя маленькими порциями своей ненависти и желанием уничтожить стоящую перед ним женщину. .... Коварные замыслы... ему хотелось запихнуть эти слова обратно в лживый красивый ротик. Фраза - так хочется сделать, что чешутся руки - перестала быть расхожей и стремилась обрести физическое воплощение. Но де Номюр придерживался философии: все приходит для того, кто умеет ждать. Поэтому, его улыбка продолжала восполнять недостаток света на террасе. Слова и тон были легкими, словно крылья бабочки. - Вижу, вы подобно алхимику, вывели формулу француза. Но неужели хоть одно из перечисленных качеств может вызвать ваше неудовольствие? Только заклинаю вас, не говорите об этом в присутствии французского посла. Иначе, вы убедитесь еще в одном качестве француза - неумение прощать нанесенные обиды.
Анджела ди Орланди: - О, благодарю вас за предостережение, синьор, - доверчиво улыбнулась Анжела. - Я буду крайне осторожна, дабы не вызвать неудовольствие француза! Любому сколько-нибудь проницательному человеку тут же сделалось бы понятно, что чувства французского посла в последнюю очередь занимают очаровательную синьору ди Орланди, в чьих глазах плескались лукавые огоньки. - Надеюсь, я могу рассчитывать на вас и ваши любезные советы и впредь? - теплые бархатные переливы ее приглушенного голоска способны были растопить самое холодное сердце. Красавица рассчитывала вдвойне польстить самолюбию Номюра признанием, что без его наставлений ей не обойтись, которое могло быть - и должно было, ежели она в нем не ошиблась! - быть воспринято, как благосклонное приглашение продолжить - или все же возобновить? - знакомство... - Я поделилась с вами своими алхимическими достижениями, синьор, - вкрадчиво проговорила молодая женщина, - теперь ваш черед: как далеко вы успели продвинуться в постижении здешних нравов?
Шарль де Номюр: - Советы?! Как можно.... Я не рискну давать советы женщине. Это неразумно и, даже можно сказать, опасно. Мысленно же Шарль прибавил, что это сродни плевку против ветра. - Это была всего лишь просьба. А вот с просьбами самого разного толка я всегда смело обращаюсь к женщинам. В надежде на их доброту и снисхождение. И говоря о доброте... Виконт изобразил на лице некоторое смущение или вроде что-то на подобие смущения. Так как очень давно ни в зеркале, ни на лицах других людей не видел этого выражения и успел подзабыть: как же оно на самом деле выглядит. - Неаполитанские нравы для меня тайна за семью печатями. Вы мне расскажите про них подробно? Или быть может, лучше покажете? Виконт сознавал, что шансы получить отказ или милостивое согласие всегда где-то равны меж собою. Но только не в этот раз. Взгляды, улыбки синьоры говорили о том, что она не будет против заполучить себе ученика. А женщины так любят наставлять...
Анджела ди Орланди: Виконт весьма правдоподобно изобразил смирение. Губы молодой вдовы тронула недоверчивая улыбка: как поверить, что этот человек, чьи речи проникнуты тонким противоречием, чьи голубые глаза окутывают сладким дурманом галантной игры, не разгадал неаполитанских нравов? Как допустить, что красавицы Неаполя не поспешили помочь ему в той просьбе, с которой он обращался теперь к ней? Анжела отступила на шаг, так что Номюр более не заслонял собою свет, лившийся из залы: отсвет свечей огнем полыхнул в черных глазах красавицы, выхватив из темноты ее изящные тонкие черты. - Вы полагаете, я могу показать вам что-то, чего вы еще не знаете? - негромко спросила она, устремив на мужчину неожиданно серьезный взгляд, и даже ласковое мерцание жемчуга на точеной шейке подчеркивало внезапную строгость хорошенького личика. Как забавно было бы увидеть подлинное смущение на лице этого самоуверенного француза!
Шарль де Номюр: Шарль мысленно заопладировал синьоре. И почем он недолюбливает театры, в самом деле? Такая виртуозная игра, такая душевность в словах и взглядах, а искренность….. Положительно, что-то в этом есть. Правда, публику актриса выбрала неудачно, весьма неудачно. - Я полагаю, что вы многое можете. Голос виконта зазвучал немного жестче. Взгляд снова скользнул по лицу и фигурке женщины, вернулся и остановился на драгоценном колье. Жемчуг притягивал к себе, соперничая с красотой своей временной, именно временной, обладательницы. - Позвольте задать вам вопрос: вы дорожите этим украшением? Именно этим украшением?
Анджела ди Орланди: Ответ виконта прозвучал под стать ее словам: столь же двусмысленно и столь же серьезно. Рассчитывавшая смутить собеседника, Анжела вдруг почувствовала себя неуютно в полосе яркого света – или всему виной устремленные на нее требовательные голубые глаза? От звука его голоса синьора ди Орланди вздрогнула. Его подарок, прекрасное колье внезапно не хуже удавки сдавило ее шею. То, что поначалу казалось залогом его пылкого постоянства, вдруг обернулось кандалами. Он говорит так, будто имеет права на нее, как на эту вещицу! Анжеле страстно захотелось сорвать украшение с шеи и бросить ему в лицо, и лишь усилием воли ей удалось сдержать запальчивый порыв. - Ах, это сущая безделица, хотя и очень красивая! – небрежно рассмеялась она, пробегая пальчиками по ряду жемчужин, не сомневаясь, что этот пренебрежительный смех уязвит его самолюбие довольно, чтобы впредь он поостерегся заявлять претензии на то, что ему не принадлежит! И, лишь сполна удовлетворив свой гнев, Анжела вынуждена была признаться себе, что не только от этого чувства у нее перехватило дух: ко вполне законному ее негодованию примешивался невесть откуда взявшийся страх…
Шарль де Номюр: Номюр заставил себя рассмеяться в ответ. Еще рано, очень рано выходить из выбранной им роли. Поэтому, виконт вновь нацепил на лицо маску беззаботности, хотя внутри все бушевало от негодования. А уж от эпитетов, которыми он мысленно одарил Анжелу, могла бы покраснеть даже портовая девка. Жизнь человека для нее безделица! Дрянь. Теперь никакая сила, будто человек или сам Всевышний, не заставит его отступиться от мести. Но месть, как известно, то блюдо, которое требует к себе особого отношения. И чем холоднее оно, тем лучше. Филипп…. Шарль еще более внутренне ожесточился, вспоминая последние минуты брата. И ежели подобная кончина постигнет мадам, она должна благодарить Господа за его милосердие. Но ответная улыбка все также сияла ярче звезд. - Ах, мадам, вы лукавите. Или же, вы невероятная женщина. Исключительная, - комплименты обжигали губы виконта, но он упрямо расточал их, как из рога изобилия, - и вы способны поставить в тупик мужчину. Если подобные украшения для вас безделица, то что же вы оцените по достоинству?
Анджела ди Орланди: Вопреки ожиданиям, француз не был взбешен: как ни старалась Анжела разглядеть в его лице признаки досады, которое должно было бы принести удовлетворение ее взбудораженной душе, ей это не удалось. Либо виконт безукоризненно владел собой, либо защитой от ее колкостей ему служила невиновность – быть может, он вовсе не то имел в виду, задавая столь прямолинейный вопрос… Однако, как ни оскорбительно осознание, что тобою желают обладать, как вещью, еще более оскорбительна для женской гордости одна лишь мысль о том, что тобою не желают обладать вовсе – и сердце самолюбивой красавицы склонилось к первой версии. В самом деле, предполагать, что Номюр стал бы делать такой щедрый жест, не рассчитывая на награду, по меньшей мере, наивно. Разумеется, поклонник - ценой неимоверного труда – сдержал гнев и постарался загладить свой промах. Впрочем, Анжела, слушая глухой голос мужчины, произносящий самые пьянящие для женского ума слова, постаралась сохранить трезвость. - Если вы просите помощи, синьор, я удовлетворю ваш интерес, - наставнически смиренным тоном произнесла она со сдержанной улыбкой, подобающей в тех случаях, когда говоришь о собственной персоне, старательно делая вид, будто речь не о тебе, и продолжала, легко и мягко, как если б не сознавала жестокости того, что собиралась сказать. – Жемчуг, даже столь прекрасный, как этот, подойдет любой – это равносильно ничего не значащим комплиментам. Он одинаково пойдет и скромной дебютантке, едва вышедшей в свет, и королеве... Этот подарок вскорости сотрется из памяти вместе с дарителем… Но если бы вы захотели преподнести некой даме по-настоящему драгоценный подарок, я посоветовала бы вам остановить свой выбор на камнях в цвет глаз прелестницы. Такого дара она не забудет так скоро… Договорив, она вскинула на де Номюра пронзительный, почти вызывающий взгляд, задержав его на лице француза несколько дольше, чем хотела, невольно увязнув в его пристальном взоре. Что ж, прекрасная возможность для виконта хорошенько запомнить цвет ее глаз, в которых при этой мысли заплясали смешинки. Любопытно, как воспримет он эту ее выходку? - Здесь становится прохладно, вы не находите? – зябко поежилась Анжела, словно ставя точку в этой чересчур доверительной беседе. Улыбка, на сей раз куда более игривая, напоминала, что при должной настойчивости и старании точку всегда можно исправить на любой другой знак препинания…
Шарль де Номюр: Номюр не любил ходить в должниках. - Иногда цвет глаз сложно определить. Думаю, подойдет обсидиан*. Не знаю, подойдет ли он светской женщине, но, по крайней мере, я приложу усилия, чтобы подарок не был отброшен, как ветошь. Про жемчуг он поостерегся более откровенно намекать, дабы не возбуждать подозрения о своей осведомленности про дарителя. Хотя, надо отдать должное мадам, зло подумал Номюр, называть мертвеца дарителем – это надо обладать дьявольски извращенным чувством юмора. - Прохладно? Я бы не сказал….. скорее, воздух стал чуть более жарким, - Шарль чуть насмешливо улыбнулся, тем показывая, что прекрасно видит желание собеседницы изобрести причину для скорейшего возвращения в спасительную толпу залы. – Вы позволите? Мужчина церемонно подал руку женщине, ожидая ответного доверчивого жеста. *Намек на то, что обсидиан, как верили древние, есть продукт деятельности преисподней
Анджела ди Орланди: - Вы, как и все французы, неистощимы на выдумки, синьор, - смеясь, одобрила Анжела, не скрывая, что смысл его слов ей понятен. "Вы чертовски изобретательны!" - чуть было не сорвалось с губ прелестницы; она вовремя прикусила язычок, но глаза ее блеснули почти кощунственным восторгом. Такой подарок сам дьявол мог бы поднести своей протеже! Слова Номюра граничили с дерзостью, но Анжеле, первой задевшей его нелестным отзывом о его подарке и тем вызвавшей на этакий поединок, его смелое замечание прозвучало сладким укором. "На словах вы решительны, синьор", - думала Анжела, с живым интересом изучая грубоватые черты француза, - "но отважитесь ли вы воплотить в жизнь столь дерзкий прожект?" - Жарким? - как будто удивленно переспросила плутовка и, вкладывая тонкие пальчики в руку собеседника, улыбнулась своей самой обворожительной и самой озорной улыбкой. - Тем уместней будет ваш подарок... Эпизод завершен.
полная версия страницы