Форум » Ах, Неаполь, жемчужина у моря... » Любовь с расчетом или расчет без любви? » Ответить
Любовь с расчетом или расчет без любви?
Джулиано Беллони: 7 июня 1744 года, вторая половина дня, особняк графа Виценто.
Ответов - 17
Джулиано Беллони: Джулиано влетел в отведенную ему комнату, словно на крыльях. Дядюшка велел пойти и подготовиться к приему в венецианском посольстве, куда они собирались совсем скоро отправиться. К приему так к приему! Быстро велев слуге приготовить платье, юноша решил, что у него есть еще достаточно времени. Ведь сам граф будет наверняка одеваться долго и обстоятельно, хотя бы в силу того, что ему ну уж никак не натянуть камзол так же быстро и ловко, как самому Джулиано. Беллони быстро перебрал несколько книг, которые дала ему матушка. Разумеется, ничего похожего на тот кладезь мудрости, о котором он упомянул за обедом, у него не было. Но он нисколько не переживал, что его уличат во лжи. Ну, скажет, что забыл эту ценнейшую книгу дома, только и всего. Что же дала ему матушка? О Пресвятая дева! И она считает, что ему это будет интересно? До чего же она наивна и мила, его дорогая матушка… Так, это не то, это не подойдет… вот это, пожалуй, можно! Он повертел в руках книгу и позвал слугу: – Графиня Виценто попросила меня принести ей одну весьма занимательную книгу, и я бы хотел как можно скорее исполнить ее просьбу, - сообщил ему Джулиано. - Проводите меня в ее комнату, пожалуйста.
Патриция Даниэлла: Разумеется, прием в посольстве Патриция не пропустила бы ни за какие блага мира. Красивой женщине необходимо восхищение – как цветку вода, без пылких взглядов мужчин и завистливых женских взглядов, любая красота завянет до срока. А кроме того, ей необходима любовная интрига, горячащая кровь и воображение! И то, и другое она рассчитывала вдоволь получить на приеме у венецианского посла. Перед суровым взором Патриции проносили наряды из ее обширного гардероба, а сама графиня, сидя в кресле, устраивала им смотр по всем правилам. Приговор прелестного генерала женских войн был кратким и обжалованиям не подлежал. - Слишком скромное… слишком нескромное! Ужасно желтое! Отвратительно зеленое! Я буду смотреться в нем, как покрытая плесенью! Вот это бежевое, с золотым кружевом, голубое и красное, да! Эти три платья приготовьте, а я решу, какое из них выбрать к вечеру! В царство кружев, вышивки и шелестящего шелка осторожно прокрался слуга, доложивший о визите Джулиано Беллони. - Что, прямо сейчас? – изумилась Патриция, уже забывшая среди всей важной суматохи о существования в доме племянника мужа. – Ну хорошо, пусть войдет!
Джулиано Беллони: Джулиано появился среди шелков, сразу внеся в их размеренное существование сумбур и неразбериху. Словно сквозь волшебный лес, прошел он по аллее платьев и лент, отвешивая изящный поклон королеве этого царства. Сама тетушка Патриция восседала в роскошном кресле, и в самом деле словно настоящая королева. О святые угодники, до чего же она была хороша! Юноша залюбовался изгибом шеи, белизной плеч и улыбкой... этой улыбкой, поистине королевской! Он никогда не встречал женщин, подобных этой красавице. Те, с которыми он имел дело в Сарно, и близко не стояли к такой прелестнице. Нет, он не испытывал ни страха, ни робости. К чему это все? В доме у дяди оказалось подлинное сокровище, и он был намерен этим воспользоваться. - Позвольте мне, тетя, - начал Джулиано, нарисовав на своем лице улыбку такую же сладкую, как недавно съеденный им медовый десерт. - Не уделите ли мне несколько драгоценных минут вашего времени? Смею просить у вас... Юноша поднял глаза, полные мольбы, и взглянул в янтарные очи Патриции.
Патриция Даниэлла: Какая женщина любит, чтобы ее отвлекали от самого важного что есть в этом мире – от нее самой? Еще столько всего надо было сделать – выбрать драгоценности и туфли, веера и ленты, а тут, изволите ли видеть, племянник мужа просит, нет, не просит – умоляет уделить ему несколько минут! Граф ничего не говорил о том, что ей придется стать нянькой его молодого родственника! Но, проглотив раздражение, Патриция заставила себя улыбнуться Джулиано, и радушно указать ему рукой на свободное кресло. - Что-то случилось? Ваши комнаты недостаточно удобны? – осведомилась она тоном заботливой хозяйки дома, для которой комфорт гостя важнее всего. Огромный яркий попугай – любимец госпожи графини, имеющий привилегию находиться в ее будуаре в любое время – преимущества, неведомые многим мужьям и любовникам – подозрительно уставился на гостя круглым черным глазом и визгливо закричал, подражая голосу Патриции: - Удобны! Удобны!
Джулиано Беллони: Сидеть в кресле и вести беседу благовоспитанным тоном - о нет, только не сейчас! Юноша не обратил внимания на приглашающий жест Патриции и на вопли противной птицы. Он подошел к красавице, по-королевски восседавшей на своем троне: - Комнаты очень удобны, дорогая тетя, ваша прелестная птичка права, - Беллони встал за крелом графини, опираясь на его спинку, и склонился к плечу той, которая в эту минуту влекла его больше всего. И неважно, что в его жизни она была всего лишь одной из, сейчас для него была главной именно Патриция. - Я принес вам весьма занимательную вещицу, - под розовым роскошным халатом Патриции Джулиано разглядел край сорочки и живо представил себе все остальное, что пряталось под бельем. - Я хотел немедленно разыскать ту книгу, о которой говорил за обедом, но, представьте себе, не смог ее найти. Видимо, она упакована где-то очень далеко. Вместо этого я хочу предложить вам... вот... Юноша, делая вид, что ужасно смущен, протянул тетушке роман Джузеппе Триани "Любовный переполох". Что это за ерунда, он и понятия не имел, да разве это было сейчас важно?
Патриция Даниэлла: Патриция небрежно взяла книгу, преподнесенную молодым Беллони, повертела ее в руках, и, даже не открыв, положила на столик. - Очень мило, - с ноткой снисходительности к безумствам молодости произнесла она. – Помниться, в библиотеке графа есть эта вещица. Кстати, если вы такой ценитель литературы – наведайтесь туда как-нибудь, на досуге. Присутствие Джулиано за спинкой ее кресла раздражало синьору ди Мадьльяни, поэтому, решительно поднявшись, она подошла к своему попугаю, откровенно предпочитая общество птицы обществу племянника мужа. - Карло, мой красавчик, - проворковала графиня почесывая его яркие перышки. – Карло хочет печенья? - Хочет, хочет, - проорал Карло, вытанцовывая на своем насесте. Графиня скормила попугаю кусочек рассыпчатого печенья, и лишь потом обратила свой медовый взор на Джулиано Беллони. - Вы еще здесь? Ах да, я не поблагодарила вас за книгу! Спасибо! Тронута! - Хочет, хочет, - продолжал надрываться Карло, с явной неприязнью погладывая на племянника графа Виценто.
Джулиано Беллони: Чертова птица, подумал молодой человек. Мало того что голос у нее противный, так еще и отвлекает внимание Патриции! Джулиано улыбнулся и повернулся к графине, любезничавшей со своим визгливым питомцем: - Вы потом покажете мне, как пройти в библиотеку, тетушка, хорошо? Беллони подошел к клетке, взял кусочек печенья, протянул Карло: - Хорошая птичка, кушай, - мягким голосом произнес он. Ему показалось или попугай вознамерился клюнуть его? По крайней мере наверняка ему бы это удалось, если бы Джулиано проворно не убрал руку. - Шалун он у вас! - рассмеялся Беллони, думая, с каким удовольствием он увидел бы этого шалуна зажаренным и поданным с оливками. Он подошел поближе к Патриции, встал совсем рядом и взял еще один кусочек птичьего лакомства: - У вас это получается гораздо лучше, - тихим голосом произнес он. - Попробуйте лучше вы... Карло, это от меня! Он взял красавицу за руку, немного подержал ее ладошку в своей, а потом вложил в нее печенье. - Такой лакомый кусочек, - взглянул он в глаза графини и лучезарно улыбнулся ей.
Патриция Даниэлла: - В библиотеку вас проводят слуги, синьор Беллони, - отрезала графиня, выдергивая руку из цепких пальцев племянничка, намерения которого с каждой минутой становились все более очевидными. – Если желаете, то и прямо сейчас. А я, увы, слишком занята. Как вы уже знаете – вечером прием в венецианском посольстве. Из-за двери в спальню высунулась изящная головка Оливии, горничной синьоры. - Мадам, ванная готова, - доложила она, с любопытством оглядывая гостя госпожи. Об этом племяннике графа Чезаре среди прислуги уже ходили самые невероятные сплетни. Говорили, будто он на самом деле внебрачный сыночек старого графа, которого тот потерял во младенчестве, а вот теперь нашел. - Хорошо, Оливия, я уже иду, - кивнула Патриция, бросая на племянника многозначительный взгляд, и делая весьма красноречивый жест в сторону двери. – Как видите, милейший синьор Беллони, я сегодня не принимаю гостей, простите великодушно. У меня еще столько дел! Увидимся вечером..
Джулиано Беллони: Сам Беллони ничего не знал об этих сплетнях. Да и мало его занимали разного рода слухи. Женщина, которая сейчас интересовала его больше всего, кажется, приняла племянника за несмышленого юнца, ребенка, которого можно поощрить сладостью, а можно и наказать! Неужели он ошибся, и эта шикарная синьора предпочитает таким молодым и красивым, как он, своего старика-мужа? Эта мысль показалась Джулиано совершенно безумной. Просто она его еще совсем не знает! Рука, красноречиво указывающая то направление, в котором собиралась удалиться прекрасная Патриция, оказалась в руках молодого человека. На этот раз он взял ее крепко и отпускать не собирался. - Я не гость, - вкрадчивым голосом произнес юноша. - Я ваш племянник, тетя. И вы обещали мне помощь. Разве вы откажете в небольшом совете молодому человеку, впервые собирающемуся на такой важный прием? Вы же не забыли ваше обещание? Весь вид Джулиано говорил о том, что о предстоящем приеме он сейчас думает меньше всего.
Патриция Даниэлла: - Не заставляйте меня пожалеть о своем обещании, синьор Беллони, - отчеканила Патриция. – Вам нужен мой совет? Прекрасно! По какому поводу? И будьте любезны, отпустите мою руку. Она советов не дает, уверяю вас! Нет, вы полюбуйтесь на этого молодчика?! Только что приехал из какой-то богом забытой глуши, а уже вообразил себя светским львом и неотразимым соблазнителем? Патриция уже представила себе ту милую историю, которую она расскажет драгоценной Луизе на приеме. Это же просто история с Иосифом Перекрасным, но только наоборот. - Оливия! Оливия, иди сюда, ты мне нужна, - крикнула графиня, решив возвести между собой и предприимчивым племянником непреодолимый редут в виде верной камеристки. Не будет же этот мальчишка продолжать свои домогательства при прислуге! Служанка, немедленно явившись на зов госпожи, замерла у стены с видом слепоглухонемого истукана, готового, впрочем, выполнить любые повеления графини.
Джулиано Беллони: Еще можно было вообразить, что милая тетушка, прося отпустить ее руку, просто кокетничает и желает, чтобы ее поуговаривали. Но она призвала на помощь служанку. Значит, она его не просто не оценила, а даже и не хочет оценить! Вот это для Джулиано было самым загадочным. В Сарно Беллони не знал слова "нет". Юные красавицы не то что не отказывали приятному молодому человеку, наоборот, ходили за ним стройными рядами. Еще бы! Джулиано был достаточно высокого мнения о себе, чтобы спокойно принять отказ Патриции. Юный соблазнитель отпустил руку красавицы и смущенно улыбнулся: - О, я сделал вам больно? Простите, прошу вас, - он наклонился и прошептал в самое ухо, чтобы служанка не слышала. - Это от чрезмерного восхищения вами... тетя. Последнее слово было произнесено с плохо скрытой иронией. Джулиано подошел к предмету своего желания сзади, таким образом, они оба оказались спинами к стоявшей у стены, словно статуя, Оливии. - Я недостаточно силен в плане последних веяний моды, - проговорил Беллони. - Мне очень нужен ваш совет по поводу платка, - рука Джулиано легла на талию молодой женщины и стала медленно подниматься по ее спине выше... выше... - который завязывают вот сюда, - наконец он провел рукой по белоснежной шее Патриции, - на шею.
Патриция Даниэлла: - Ах, на шею, - насмешливо протянула Патриция, отодвигаясь от чересчур восхищенного племянника. – Если на шею - то это не страшно... А я то уж было подумала! Ну, мой дорогой племянник, этой вашей беде мы поможем! Оливия, дай мне, пожалуйста, платок, да, этот, розовый с кружевом. Взяв платок, который обычно прикрывал ее щедрое декольте, графиня изящным жестом продемонстрировала его Джулиано. - Итак, с чего начать? Главное – это узел, синьор Беллини. Существует множество способов, как можно завязать узел шейного платка и выглядеть при этом исключительно элегантным. В этом сезоне в моде узел Любви! Это не сложно, следите за моими руками! Синьора ди Мадильяни с лукавой улыбкой туго обмотала шею племянника платком, затянув на его шее хитрый узел. - Главное – не перестараться, - доброжелательно пояснила она, затягивая концы платка все туже. – Иначе станет трудно дышать, закружится голова, да и в обморок можно упасть, а вам это совсем ни к чему, правда?
Джулиано Беллони: - Остановитесь, тетя, - кашлянул Джулиано, чувствуя, как нежные ручки Патриции затягивают платочек на его шее. - Вы меня задушите еще до начала приема. Беллони ослабил узел и несколько раз глубоко вздохнул. - Этот узел любви очень сложный. Видимо, он не зря получил свое название. Очень хороший узел. Я должен обязательно его освоить! Джулиано быстро огляделся по сторонам, выбирая из разбросанных шелков подходящее... А, вот! Отлично! Он быстро подхватил длинную легкую светло-зеленую шаль, лежавшую на кресле. - Вы позволите, - не давая Патриции опомниться, юноша быстро обернул шаль вокруг ее тонкой талии, при этом притянув молодую женщину к себе. - Покажите мне все хитросплетения на этой шали, милая тетушка. Вы увидите, - он начал завязывать концы полотна, подходя к графине все ближе и ближе, - я очень способный ученик! - последние слова Джулиано произнес шепотом, и губы его оказались совсем рядом с губами Патриции.
Патриция Даниэлла: - Урок окончен, - холодно ответствовала Патриция, чувствительно наступая каблучком туфельки на ногу прыткого юнца. Маневр нехитрый, но действенный. – А если вы еще чего-то не поняли, то рекомендую вам обратиться к камердинеру графа. Он вам с удовольствием поможет по всем вопросам, касающимся туалета. - Не поняли, не поняли, - восторженно проорал попугай, хлопая крыльями, явно присматриваясь к пальцам молодого Беллони. - Тише, тише, Карло, мой мальчик, - проворковала графиня. – Не надо так волноваться! Синьор Беллони уже уходит! Синьор Беллони умный мальчик, почти такой же умный как ты, моя птичка, он прекрасно понимает, что находиться там, где его не хотят видеть – верх неприличия! Попугай, умильно взъерошив хохолок потерся клювом о пухлые губки Патриции, а затем уставился на Джулиано в ревнивом нетерпении, всем своим видом показывая, что если тот не уйдет добровольно – то пусть пеняет на себя.
Джулиано Беллони: Джулиано чуть не взвыл от прикосновения этой изящной ножки. Он закусил губу, высвобождая свою ногу из-под каблука этой женщины, что удалось ему не без труда. А еще говорят, что женская ножка легкая, словно пушинка! Ага, легкая... Беллони на себе почувствовал эту легкость... Ну тетушка! То душит его шелковым платочком, то норовит раздавить его ногу своей туфелькой! Да еще и этот сообщник, этот Карло, только и смотрит, как бы улучить момент и клюнуть его в пальцы! Весь в хозяйку! Отпали последние сомнения. Патриция не желала иметь с ним никакого дела. Она явно приняла его за ребенка, за молокососа, за юного недотепу, и совершенно не принимала его всерьез. Юноша снова взглянул на графиню. И почему она ему показалась такой неотразимой? И ничего в ней такого особенного и нет. Но теперь уже взыграла его уязвленная гордость. Ему отказали! Его пытаются выставить за дверь, как какого-нибудь провинившегося слугу! Ну и что, что он только что приехал? Он - племянник самого министра ди Мадильяни, и никому, никому не позволено обращаться с ним как с прислугой! - Синьор Беллони еще не все сказал! – воскликнул юноша. – Я же не сказал, как я вам благодарен за урок, тетя! Джулиано кинул взгляд на горничную и увидел, что Оливия как нельзя кстати отвлеклась на созерцание какой-то блестящей ткани. Эх, если бы еще не эта противная птица! Но птицу было не убрать, а горничная в любую секунду может опять повернуться в их сторону… Беллони, не выпуская из рук концы шали, быстро наклонился и на секунду приник губами к губам Патриции, а потом так же резко отстранился от нее. - Спасибо вам за науку! – и он склонился перед молодой женщиной в изящном поклоне.
Патриция Даниэлла: «Пресвятая дева, спаси и сохрани меня от наглых мальчишек, мнящими себя неотразимыми соблазнителями», - благочестиво взмолилась Патриция, когда губы племянника на мгновение прижались к ее губам. – «Да горят они в аду», - добавила она, с яростью глядя в улыбающееся лицо Джулиано Беллони. Юноша был явно доволен собой! Нет, стоило испортить ему этот праздник во чтобы то ни стало! Графиня с выражение легкого презрения коснулась своих губ кончиком пальцев, словно опасаясь, что уста Джулиано оставили на них явственный след. - Очень посредственно, синьор Белллони, - сообщила она, разочаровано покачав головой. – Если это все, на что вы способны, то в Неаполе вам делать нечего, возвращайтесь в свою провинцию. Может быть для тамошних пастушек такой нелепый напор и такая грубая чувствительность и верх мечтаний, но, уверяю вас, тут дамы гораздо разборчивее! Ну что же, урок я вам преподала, благодарность вы мне выразили… вы свободны! Оливия, проводи синьора… боюсь, как бы он не заблудился! - Свободны, свободны, - злобно завопил попугай, топорща крылья.
Джулиано Беллони: Первым порывом Джулиано было схватить этого говорливого негодяя и свернуть ему шею. Метнув на попугая взгляд не менее злобный, чем тот, которым Карло одаривал его самого, Беллони произнес: - Это еще не вся моя благодарность, милая тетушка... Она выставила его за дверь, словно мальчика на побегушках. Он даже словно почувствовал, как ему дали пинка в самое чувствительное место! Ему, Джулиано Беллони! Которому в Сарно не отказывала ни одна прелестница! И почему за обедом графиня показалась ему такой красавицей? Глаза вообще непонятно желтые, словно тигриные, волосы выцветшие, а грудь гораздо меньше, чем у той же красотки Лоренцы. И старая она. Сколько ей лет? Двадцать? Двадцать один? Конечно, старуха! Сварливая вздорная старуха. Как буквально полчаса назад все существо Джулиано заполняло восхищение этой женщиной, так сейчас его всего заполнила злость на нее же. - Я не премину воспользоваться вашими советами и обращусь к камердинеру. Он научит меня всяко быстрее и любезнее вас! И не беспокойтесь обо мне. Я уже выучил, где моя комната. Юноша отвесил еще один поклон и покинул комнату Патриции, мысленно желая ей до смерти получать удовольствие исключительно в объятьях своего старика-мужа. Эпизод завершен.
полная версия страницы